Генри Олди - Волчонок

– Выпивка? – бросил карлик деду.

– Годится, – одобрил дед. – Три месяца выдержки?

– Обижаешь! Полгода…

– Больше в бочке не держи. Испортишь…

Ракией дед был обязан Паку. Карлик гнал ее из всего, что росло в округе. Инжир и слива, вишня-дичка, виноград – мелкий, терпкий, пахнущий земляникой; кизил, горная груша – все превращалось в благословенный нектар. Гости, наезжая к деду, хвалили Пака что есть сил. Карлик кивал и ухмылялся.

Сам он спиртного в рот не брал.

– Слушай Пака, – дед указал внуку на карлика. – Пак знает, что говорит. Все, урок окончен, продолжим рассказ. В принципе, Вальтер мог вполне обойтись без Катьки, и клоун Гомель знал это. Однажды, проходя мимо змеи, Гомель споткнулся. Потом он говорил, что споткнулся случайно. Может, и правда. Люди, случается, не глядят себе под ноги. С другой стороны, клоуну споткнуться – плевое дело. Я-то знаю…

– Ты знаешь! – крикнул мальчик. – Ты же сам был клоуном, дедушка!

– Точно так, парень. Короче, Гомель споткнулся, а в руках у него был горячий чайник. Полтора литра кипятка выплеснулись на голову Катьки. Гомель заверещал и удрал, а Катька даже не стала дергаться. Она заползла в угол, свернулась кольцами и замерла. Я побоялся подходить к ней близко. Я просто сообщил о случившемся Вальтеру. Он бросил репетицию на середине, оставил кошек на ассистента – и кинулся к своей удавихе. Не поверишь, он плакал, когда бежал.

– Она умерла? – тихо спросил мальчик.

– Нет, – вместо деда ответил Пак. – Она ослепла.

– Ее вылечили?

– Нет. Ветеринары не лечат слепоту у змей.

Мальчик подошел к перилам. Карлик опустил ладонь на плечо ребенка и крепко сжал. Огромная, косматая голова Пака склонилась ниже, жесткие волосы упали на лицо.

– Ее глаза, – сказал Пак, вспоминая. – Они стали похожи на сваренные вкрутую яйца. Позже, когда Вальтер выходил с Катькой на манеж, и она двигала головой, притворяясь, что смотрит на ряды зрителей – в обморок падали не только слабонервные дамочки. Случалось, не выдерживали и крепкие мужчины.

Речь карлика была правильной и ясной, выдавая не только хорошо подвешенный язык, но и умение строить фразу, свойственное образованному человеку. При чужих людях, особенно тех, кому Пак не доверял, он говорил иначе. Многие даже считали карлика умственно отсталым.

– На Рурре легат штурмовиков выскочил из зала прочь, будто за ним гнались все дьяволы пекла. Ты не представляешь, Марк, какие потом были аплодисменты…

– Я бы убил Гомеля, – мальчик по имени Марк ударил кулаком в ладонь. – Убил! Или взял бы в рабство! И пусть меня судят…

Дед пожал плечами:

– Человек есть человек, а удав есть удав. Ты хочешь отомстить Гомелю за змею, а Гомель хотел отомстить змее за свою обезьянку. Чем вы отличаетесь?

– Всем!

Внук с вызовом уставился на деда. Белобрысый – на седого.

– Брось, парень. Проехали. Мне рассказывать дальше?

– Да!

– Поначалу все шло, как раньше. Вальтер делал вид, что не замечает Гомеля. Клоун тщательно скрывал, что доволен. Но однажды Гомель проснулся от того, что был в постели не один. Уж не знаю, как Катька удрала из террариума…

– Она задушила его! Правда, дедушка?

– Неправда. Она обвилась вокруг клоуна, но давить не стала. Просто лежала с ним в одной постели и смотрела на Гомеля белыми, слепыми глазами. Лежала и смотрела, даже не шипела. Гомель чуть не помер от страха. Он хотел крикнуть, но потерял голос. К утру Катька уползла, а Гомеля я отпаивал джином. Я зашел к нему в комнату, уж не помню зачем, и увидел, в каком он состоянии…

В конюшне заржал Тайфун – злой, могучий жеребец, не признававший никого, кроме деда. Кобыла Лира ответила Тайфуну громким фырканьем. Сунув два пальца в рот, дед пронзительно свистнул. Кобыла еще раз фыркнула – и в конюшне воцарилась тишина.

За рекой рокотнул гром – близился сезон дождей.

– Гомель остался жив. Он всего лишь перестал быть смешным.

– Как это?

– Клоун должен быть смешным. Это закон профессии. Сейчас ты не поверишь мне, парень, но быть смешным – это талант, а не беда. Редкий, уникальный талант. Гомель выходил на манеж, корчил те же гримасы, произносил те же репризы, что и раньше… В зале не смеялись. Перешептывались, скучали. Ждали, когда он уйдет. Гомель из кожи вон лез, а смеха не было. Он придумывал новые выходки, завел лохматого фокстерьера, менял грим и костюмы – впустую. Над ним не смеялись. Катька украла у Гомеля его талант. Страх выжег клоуну сердцевину. Так молния выжигает дерево изнутри. Спустя полгода Гомель оставил труппу. Я не знаю, что сталось с ним после.

– А Катька?

– Катька осталась с Вальтером. Он называл Катьку своим талисманом. Через семь лет она умерла от старости. Тигровые питоны в неволе не живут больше четверти века. Ослепла Катька в шестнадцать, так что ей выпала долгая и счастливая жизнь.

– Счастливая?!

– В целом, да. Ты не согласен со мной?

Мальчик напряженно думал. Морщил лоб, чесал затылок.

– Дедушка, – спросил он, – а ты был смешным клоуном?

– Да, – вместо деда ответил Пак. – Очень.

– Подъем, сволота! Вас ждут великие дела!

В голове взорвалась атомная бомба. С оглушительным звоном разлетелись стекла – Игги готов был поклясться, что осколки градом сыплются у него из ушей. Порыв ветра хлестнул по щекам, окропив лицо соленым крошевом брызг. В ноздри ворвался йодистый запах моря. Запах фальшивил – чуткий нос Игги уловил в нем синтетические нотки вэйк-тоника. Фальшь взбесила Игги, человека тонкой душевной организации. Бранясь так, что смутились бы и грузчики в варварском порту, он разлепил веки. Аларм-система отреагировала без промедления: ядерный взрыв сменился шлягером «Оп-ди-ду-да», популярным в этом сезоне, а ураганный ветер – свежим бризом. Лишь псевдо-морской аромат с примесью тоника никуда не делся.

Кажется, решил Игги, мы с Глюком вчера перестарались. Выставить аларм во всем компэйн-коттедже сверху донизу – это прикол! На полседьмого утра – это суровый прикол! В режим экстрим-побудки – это прикол приколов! После двойной дозы имаджайзера и грибного супчика, что забодяжил Лат, в голову лезут исключительно клевые идеи. Выдернуть «сволоту» из тепленьких лежбищ ни свет ни заря – супер, оп-ди-ду-да! Но Игги, брат, на хрена ты устроил побудку самому себе?

Или это Глюк удружил?!

Сна не осталось ни в одном глазу. Жаль, они с Глюком не догадались натыкать камер по апартаментам. Взглянуть бы сейчас на рожи приятелей – сразу б настроение поднялось! Хотя… Игги Добс с удивлением отметил, что настроение у него и так – ди-ду-да, оп-оп! Боевой бодрячок. И отходняка нет – ура натуральным препаратам! Прав Лат: синтетика – дерьмо. Мозги выжигает, и кумар от нее чернушный…