Роман Шебалин - Мышиная Радуга

Благодарю.

Но благодарю - за крутни сияющих листьев, под ногами, когда - бегу, путаясь под ногами - шелестя и похрюкивая - ангелы... нет - ангелки... ангелушечки - золоторозовые, крылатенькие

- хрюшки-листья ангелочки под ногами вертятся - просятся: что-то что им?

Благодарю.

Прочь!

Мы не успели: уснуть, убежать, раствориться, себя убить - не успели: но - прочь тогда, прочь!

Нет никого!

В тебе заговариваюсь, словно, я - Озирис, Изида - ты! Ты разверзаешь меня; разъятый, прижимаюсь я в страхе к стенам, пластаюсь по стенам: возьми меня, камень.

Нет, не берет камень.

Тогда убей меня старое!..

В переулках, в арках, в подъездах, на лестницах, на чердаках, - эхо: словами раскатится: ты - тьмой - ты - тьма!

Кромлех кружит меня; мы - чужой сон.

Тьма моя, Москва старая.

На сегменты разъятый кромлеха, я - в колесе, жду алхимического соития с тобой, Москва. Я - в смерти бессмертен, ты - бессмертна смертью моей: сон настанет. Работаю в сером. Улыбаюсь как Ленин.

...Мы спим. Нет, кажется нам, что мы спим. Вот славно, - ведь во сне мы улыбаемся: нас нет. Смотрите же: в старинном зеркале отразятся еще и еще, и опять - наши верные вещи: стулья, шкатулочки, блеклые картинки на стенах, зашевелятся в толстых книгах собранные когда-то ребенком осенние листы, - мы их не помним? Нам еще кажется, что мы живы?.. Слушайте - вот то, что есть Москва: домашние вещи и там, ничто за окном, и здесь - в зеркале, - ради них можно не быть. И в глубине рассыпающихся зданий, в темноте легкого покоя - мы всегда далеко, мы дышим водой: мы бессмертны. Солнце серое, мышиное, Москвой искрится на ветру.

Я древен...

Светит нам, клубясь, растворяя нас в себе. И тогда на миг - мы видим себя: радугу, серую радуга: и нас нет - нигде, нигде, никогда.

февраль 1998г.