Григорий Неделько - Неомифы (сборник)

После приземления, а точнее, приводнения посреди чего-то, напоминающего здоровенный океан, «бросили» якорь. Автоматически внизу открылась дыра, и устремился ко дну бур, что гнали питающиеся высококалорийным нефтяным ассорти двигатели. Но килотонный крючок не добрался до цели: чересчур оказалась глубоко. Лишь бесцельно пыхтела дымом механика, исходила мазутно-бензиново-рапсовыми ароматами.

Капитан, предвидевший эту вероятность, распорядился соорудить водяные подушки. Из-за них он поругался с непосредственным начальством, прямо перед полётом, и заслужил помимо «воодушевляющих напутственных слов» прекращение финансирования и жалобу в ещё более высоко стоящие инстанции. Начальник в деталях расписал капитану, какая горькая судьба того ждёт, в ответ на что получил «спасибо», «пошёл нахрен» и «до свидания».

В тот же день, часа через два, не позже, корабль, сожрав изрядную порцию салата «Дизельного», взмыл в небо и помчался прочь. На борту находились сотни переселенцев плюс экземпляр пока ещё редкого устройства – телепортатора, изобретённого месяц назад и отданного капитану в качестве признания его заслуг перед родиной. Ну, и как средство самозащиты – мало ли что ждёт в довольно внушительном количестве парсеков от дома…

Обескураженные, задетые, рассерженные, организаторы поисковой операции слали с планеты сообщения самого различного характера: от «Шоб ты издох!» до «Вернись, мы всё простим!» Техника для передачи мыслей функционировала исправно – и зазря. Но пытаться остановить отчаянного, преданного светлому делу вояку – всё равно что худеть, исключив из рациона булочки по утрам и продолжая обжираться на ночь. То есть абсолютно бесперспективно.

Работники центра управления полётами, в свою очередь отчаянные и взбешённые, хотели активировать систему самоуничтожения, сочтя, что ради возможности оставить за собой последнее слово не грех пожертвовать этак тысячей жизней. Командир звездолёта, однако, не допустил этого: буквально минут за двадцать до цуповцев он зашёл в компьютерный раздел «Аутодетонация». Бортовая панель управления позволяла капитану менять настройки, как заблагорассудится, а заблокировать доступ ему не успели. Считанные прикосновения к сенсорам – и вот прежний запускающий саморазрушение пароль «КРАНТЫ» заменён на другой: «ФИГВАМ»…

…Существование пригодной для обитания планеты в соседней галактике «беглецы» доказали оперативно – лет за пять. К тому времени каждый мужчина на корабле отрастил длинную бороду, каждая женщины родила минимум по одному ребёнку, многие пары женились, развелись и снова женились. Организовали, затем дезорганизовав, парочку восстаний… троечку, если прибавить к ним одно не вооружённое. Появилась на свет, умерла в муках и чудесным образом воскресла надежда на успех. И капитан научился сносно шутить.

В установленные сроки, теоретически отработанным за полдесятка лет методом приводнились. Не зацепили якорем за одно, выслушали ругань командира, бросились прилаживать воздушные равновесы. Возня из-за вынужденного прикрепления к «подушкам» компрессионных вспомогательных движков и последующая отладка дистанционно регулируемых насосов. В целом же – премьера прошла с успехом ©.

Проблемы начались значительно позднее, уже после того как приняли решение строить никем не жданную цивилизацию на основе дизеля. Выбор свёлся до полного своего отсутствия: здесь не удалось в нужном количестве отыскать прочие элементы, в покинутом мире использовавшиеся поселенцами для конструирования механизмов. Да и планетка, кажется, ничего, бороздить галактики в поисках альтернативы не надо.

Это о плюсах – теперь к минусам: дождался их и капитан: век его, равно как и любого из этих , был до осточертения длинен. На беду или на счастье – неясно по вине теории относительности, которая, утомившись званием физического понятия, проникла и в психологию.

Ночь превратила вселенную островитян в напоённую бархатной темнотой пещеру. Будто бы зависла над землёй летучая мышь-исполин: кошмарная, несущая смерть, вечно жаждущая крови – но в данный момент, сложив крылья, мирно спящая. Почти ничто не навевало недобрых предчувствий.

В одном из следствий обустроенности, на улице Нефтепроводной, в белом, красивом, поделённом на две равные просторные части здании под номером 66е, являвшемся не чем иным, как храмом, в левой его половине, собралось, хотя кто-то, наверное, скажет «сгрудилось», около трёх десятков фигур. Они обступили жуткого вида алтарь, на который, готовясь к ритуалу, испугались возложить что-либо из перечисленного в древней пророческой книге. И всё же в чёрных балахонах с «остроносыми» капюшонами фигуры смотрелись… мрачно. Хотелось бы добавить к мрачности ужаса и авторитетности, ну да ладно, от добра добра не ищут… или как-то так.

Гудели, то ли создавая, то ли руша атмосферу, керосиновые вентиляторы. Витал-летал характерный запах.

Толстая фигура в центре и по комплекции, и по местоположению выдавала в своём обладателе руководителя. А когда под витыми сводами гулко зазвучал его голос, стало окончательно ясно – говорит Номер Первый:

– Куда подевался этот безалаберный имбецил-бензозаправщик! – прохрюкал главный. – Где его Хастур носит?!

Никто не решился ответить, поскольку не знал судьбы замвожака, да не очень и интересовался ей. Балахонщики, занимавшие менее влиятельные должности, согласно многовековой, передающейся чуть ли не генетическим путём традиции, втайне ненавидели тех, кто выше. Впрочем, это не мешало им, воображая себя на месте злейших братьев по секте, любыми способами добиваться повышения.

Щуплый низкорослый сектант решил применить весьма популярный и крайне эффектный, хотя и старый приём – наушничество:

– Я видел его у пирса, он топливо космическим маршрутчикам продавал.

– И что?!.. – разъярился было главный, но вдруг подключил к эмоциональному правому полушарию левое: – Маршрутчикам? Топливо??? Для водяных подушек?!

– А то.

– Они ведь механизированные! Как же подушки будут работать?

– Никак, понятное дело.

– Но продаёт хоть по завышенной цене?

– Ещё бы.

– И не делится со мной… в смысле, с нами?

– Вообще не делится.

Главный испытал праведную ярость.

Пока руководство кипело и краснело, в помещение бодрой походкой вошёл только что обсуждавшийся зам. Кивнул младшим чинам, поздоровался со старшими и протянул руку начальнику.

– Освободился! – скорее утвердительно, чем вопросительно рявкнул главный.

– Да, – беззаботно ответил зам. – А что?

– Ничего! – громче, чем раньше, проревел толстяк в балахоне. – Заклятие с тобой?

– Так оно у Слухача, лучшего чтеца. А вы думали, текст у меня, и прождали уйму времени? – Зам улыбнулся – нагло и нахально, по мнению главного.