Григорий Неделько - Неомифы (сборник)

— Угу. — Лёгкий, грациозный кивок.

— Знаешь, а тебе даже идёт быть женщиной, — вырвалось у мага. — Может, передумаешь?

— Могу и передумать — и устроить тебе проводы мужественности прямо сейчас. Меч-кладенец до сих пор при мне.

— Но это негуманно! — возразил дракон. — Он же разумный!

— А тебе не всё ли равно?

— Да, но я же разумный! — послышалось из рук рыцаря. — А о чём речь?

— Заткнись.

— А, опять об этом.

— Снадобье готово, дракоша?

— Готово. Держи.

Длинная костлявая лапа протянула колбу с бурлящей то ли серой, то ли бурой или, возможно, малиновой жидкостью. Рыцарь взяла стеклянную ёмкость и, шумно выдохнув, залпом её осушила.

— Горячая, ё!

— Постыдилась бы! Приличная дама, а выражаешься, как сапожник.

— Ты у меня щас… Ой! Какого Саурона?!

— Ты о том, что тело, образно говоря, разрывает на части?

— Да.

— И череп словно бы превратился в плавильный котёл?

— Да!

— И разряды электричества, непрестанно жаля, бегают по всему телу?

— Да!!!

— Тогда порядок. Снадобье работает.

— Ты не предупреждал!

— А это сюрприз, — активно, но втихую злорадствуя, прошептал дракон. — О, ты уже пропадаешь. Пока-пока. Удачи-кукарачи.

Юная красотка ростом примерно метр шестьдесят, с огненно-рыжими вьющимися волосами до мягкой точки и непонятным размером груди — что-то между четвёртым и пятым — зарычала недовольной рысью. Её тело к тому времени почти растворилось в пространстве-времени, точно дождевая капля в глубоком колодце.

— Эй, драконий сын! — раздался недовольный женский голос. — Сейчас же прекрати пялиться на мои си…

В следующую секунду рыцарь окончательно исчезла.

Дракон пожал плечами, ненароком уронив с полки вазу, прихваченную с прошлого места жительства, из пещеры. Всё-таки там было поспокойнее, несмотря на многочисленных рыцарей-освободителей, приезжавших из соседних королевств, чтобы «одолеть коварного жестокого зверя». Хотя, стоит заметить, никто из них не пытался лишить мага его магического… существа.

— Женщины вправду инопланетяне, — резюмировал скелет.

Потянулся, пробил потолок, вынул лапы и отправился во двор — пасти белогривого коня только что улетевшей в прошлое рыцаря.

— Живём в дыре, словно хоббиты какие-нибудь, — буркнул покачивающийся в гамаке дракон. Взял с золотого подноса, украшенного голубой каёмкой, бутерброд, положил на него внушительным холмиком крупную чёрную икру. — Дача на круче, ёлы-палы! Никакого уважения к работникам посоха и файерболла.

После этой реплики костистый был вынужден делать другой бутерброд, потому что первым он запустил в боевого коня: очень уж ржание того отдавало издевательством.

Пока дракон, бубня что-то про распустившихся кобыл и жеребцов, открывал трёхлитровую банку с икрой, некто безумной молекулой пронёсся мимо гамака, затормозил, столь же стремительно подскочил обратно и с силой, за ключицу, потянул скелета вниз.

— Ну вот, смотри, что ты наделал, — проворчал ящер. — Надеюсь, ты именно наделал , а не наделала ?

— Не знаю. Я… — Рыцарь замер на полуслове.

А после облегчённо вздохнул — так, будто хотел пропустить через лёгкие весь воздух гор. Голос. Его голос! Он — мужской!

— Дракончик! Дракончик, миленький! Я — это я, понимаешь?! Я — я!..

— Хорошо-хорошо. Только прекрати меня лобзать и слезь, чтобы я мог в полной мере выразить радость.

Воин резво соскочил с набора костей, что приходился ему заклятым другом либо, по иной версии, добрым врагом.

— Ну, как я выгляжу?

— Забрало подними.

Металлическая полоска тут же очутилась на лбу, открывая симпатичное лицо с красивыми небесно-синими глазами. Мужчина выглядел максимум лет на двадцать.

— О-о-о, — протянул дракон. — Ты помолодел.

— Для тридцатника неплохо? — удивленно-обрадовано поинтересовался рыцарь.

— Угу, угу, — осторожно согласился скелет. — Поздравляю.

— Спасибо! Я так рад, о, знал бы ты, как я рад, что вновь стал мужчиной! Что вновь буду самим собой — тем талантливым, успешным, бесстрашным качком, к которому привык!

— Эге.

— Что моя девушка вернётся ко мне. А то, вишь, не нравятся ей такие . Значит, с одноклассницей — это ничего, а с любимым, хоть и превратившимся в женщину, чего?!

— Ыгы.

— А ещё, ещё… я всем отомщу!

— Ага?

— Ну, тебе не буду.

— Ага.

— Но вот злыдням, которые выгнали нас на задворки королевства, — непременно!

— А доспехи-то у тебя откуда? Ты же специально без них переносился, чтобы не запалиться.

Рыцарь помрачнел.

— Пойдём, — нехотя проговорил он. — Расскажу.

Они молча, не спеша потопали к трёхэтажному бревенчатому особняку, и по дороге маг предпочёл не говорить врагу-другу, что глаза того поменяли цвет с привычного зелёного на синий. О другом он также умолчал.

— Хватит с камином копаться, — поторопил волшебник медленно разжигавшего огонь меченосца.

— Дай передохнуть, а? Я так устал… — отозвался рыцарь, забывший даже снять доспехи.

— Да в чём дело-то?! А ну колись! Прекращай интригу разводить!

Молодой человек чиркнул спичкой, поднёс пламя к бумаге, та мгновенно загорелась — и немедленно потухла.

— Да что ж всё не слава богам!

— Коро-оче-э, — прорычал дракон.

Рыцарь выругался, помянув того, кто клал камин, людей, что посадили лес, и гения, который придумал тонкие спички. Порывистым движением мужчина бросил в пасть камина коротенькую палочку с обугленной головкой, обернулся к дракону и затараторил:

— Значится, делал я, как мы запланировали.

— Ну.

— Перемещаясь в прошлое, остановился в том году, когда меня зачали.

— Легко нашёл?

— Очень. Твоё заклинание временн о й видимости, которое ты смешал со снадобьем переноса, помогло: циферки бегали перед глазами — надо было только соскочить на нужной.

— Типа как выйти из автобуса на своей остановке.

— Чего?

— А, это не из вашей эпохи… в смысле, нашей. И? Что дальше?

— Затем в темпе отыскал дом своих родителей… вернее, благодаря тебе — только матери. — Рыцарь обжёг собеседника взглядом.

— Не тормози, — используя функцию «Ignore», подгонял чародей с крыльями. — Рассказывай.

— «Отца» дома не было.

— А меня?

— И тебя тоже… папашка. Зашёл я в прихожую — никого. На кухню — опять никого. В ванную — то же самое. В комнату матери — а там наткнулся на свою родительницу!

— Жуть! А затем?..

— Затем я выхватил меч и до смерти напугал того, кто кувыркался с матерью в постели.

— Меня из прошлого?

— А вот нет! Говорю же, без тебя обошлось. Чудик какой-то с мамашей резвился.

— Тёмный?

— Не всосал. Что тёмный?

— Тот чудик — брюнет?

— О боги! Какая разница?!

— Ну, может, и никакой… — пробормотал дракон.