Влад Савин - Союз нерушимый

Дистанция три мили. С палубы итальянцы уже хорошо видны невооруженным глазом. Что делать дальше, прорезать свой строй макаронники точно не позволят, да это и без стрельбы опасно, угроза столкновений. Еще чуть-чуть, и надо поворачивать, жаль, не получилось. Неужели сверхлодка и в самом деле невидима — или ее тут просто нет?

— Й-е-ес! Я его слышу! Есть контакт!

Акустик помнил о своем шансе. И он действительно был очень хорошим мастером — уловив на пределе слышимости сквозь шум десятков винтов, еще один сигнал. И пеленг на него не совпал ни с одной из видимых целей! Включился магнитофон, проволока быстро уползала в приемник — позже, в Норфолке, эту запись будут тщательно исследовать эксперты. Сигнал был чрезвычайно слабый, и лишь очень хороший музыкант мог бы разобрать эту ноту в симфонии двух сближающихся эскадр. Но он был, принимался устойчиво — и вдруг исчез.

— Предположительная скорость цели?

Акустик отрицательно покачал головой. По скорости изменения пеленга можно примерно оценить скорость хода объекта — зная дистанцию, которая рассчитывается, исходя из уровня сигнала. Но для того надо было уже знать, как слышен данный объект на различном расстоянии — а вот это как раз и представляло загадку!

— Локатор, в активный, по пеленгу!

Это тоже было наработанной тактикой. Дело в том, что работа локатора слышна на гораздо большей дистанции, чем мы сами можем обнаружить цель. Опытный и умелый противник может уклониться — тем более, если этот русский и впрямь развивает под водой сорок узлов! — но если мы лишь слушаем, точно определив направление, и вдруг включаем локатор максимальной мощностью и узким лучом?

— Нет сигнала, нет… Есть!

Сигнал был очень странный, совершенно не похожий на четкий отзвук от металлического корпуса — скорее, как от движущегося в толще воды куска морского дна. И уровень был чрезвычайно низок. А главное, шла совершенно необъяснимая погрешность по дистанции, от двадцати двух кабельтовых до тридцати четырех! Тогда скорость объекта могла быть оценена, от шестнадцати до тридцати пяти узлов! Сигнал смещался влево, слабел, слабел, пропал!

— Передать на флагман, мы закончили! — сказал командир — и черт возьми, хватит дразнить медведя.

На крейсере «Рено», флагмане дивизиона эсминцев, ситуацию отлично понимали, так что приказ на отход пришел быстро. Операция «Фотоохота», как назвал ее штаб, была завершена успешно. И в отличие от «Хаски», она так и не вошла ни в один военно-исторический труд — хотя имела, по указанию штаба, более высокий приоритет, чем десант на Сицилию. Экипажам кораблей было приказано молчать — а парень из Филадельфии заслуженно получил следующее звание, и запись в личное дело.

А пуму, попавшую на обложку «Лайфа», очень скоро застрелили. Это ведь было просто сделать — когда знаешь, где искать добычу?

Девятого мая 1944 года в Штутгарте была подписана безоговорочная капитуляция Германии.

Текст и условия ее в общем, повторяли бывшее в нашей истории. Прекращение военных действий, разоружение, сдача в исправности техники и имущества, все немецкие самолеты должны были оставаться на земле, а корабли и подлодки следовать в ближайший союзный порт, подняв белый флаг, причем лодки — только в надводном положении. Учреждалась Союзная Контрольная Комиссия, которой были подчинены Наблюдательные миссии, как стационарные, так и выездные, для контроля за соблюдением оккупационного режима. Дальнейшая судьба Германии должна решаться на «авторитетной международной конференции, которая соберется так скоро, как Великие державы СССР, США, Англия сочтут возможным». От СССР подписал Жуков, от американцев Паттон, от Британии Теддер. Присутствовали и другие, как например от наших Василевский, знающий тайну «рассвета», и я, как представитель ВМФ СССР.

Зато от Франции прибыло сразу двое — Де Голль и Де Тассиньи. И были очень удивлены и обижены, когда Василевский их спросил — а вы собственно, в каком качестве приехали?

— Чтобы под документом о немецкой капитуляции стояла подпись и представителей Французской Державы!

— Очень сожалею — но юридически Франция сейчас, полноценный член Еврорейха и союзник гитлеровской Германии. Или вы можете показать мне документ, официально отменяющий акт маршала Петена от 30 декабря 1942 года?

— Мне странно слышать от вас это! — Де Голль выпятился, как петух — вам ли не знать, что «сражающаяся Франция», которую я представляю, никогда не признавала этого самозванца!

— Простите, но разве это делает вас легитимным правительством французского государства? Тогда и товарищ Роммель, подписывающий сейчас этот Акт в качестве военного министра Германии, должен будет одновременно подписать этот же документ как одна из сторон-победителей? Поскольку, как глава «сражающейся Германии», находится в таком же статусе, как вы.

— Вы смеете равнять с нами, гитлеровского генерала, убийцу, преступника!? После того, как ваш Сталин мне обещал… Вы обманули меня, и Францию! Или вам неизвестно о жертвах, которые понес французский народ под немецкой оккупацией?

— Ну, генерал, не вам говорить о жертвах — тогда и мы можем вспомнить, сколько мирных жителей убили в СССР французские добровольцы Ваффен СС. И можно потише, а то у журналистов с фотографами нездоровый ажиотаж. А насчет обещаний, так товарищ Сталин велел вам передать, неофициально и не для печати. Где Париж, который вы обещали взять первым?

— Хотите сказать, горе неудачникам? Как любят повторять британцы. То есть Франция, подвергшаяся германской агрессии на год раньше вас, за свои страдания не получит даже морального удовлетворения?

— А за что Франция должна получить удовлетворение, если всю работу за вас сделали мы? — бесцеремонно спросил подошедший Паттон — и если вы Еврорейх, то вам сначала надо самим капитуляцию подписать. Вот только кто этим займется — Петен мертв, все остальные разбежались? Юридически сейчас, вся ваша Франция, это бесхозное имущество, где никакой признанной власти нет. Кроме нашей военной администрации, конечно.

— Может быть, наши французские гости возьмут на себя труд подписать капитуляцию за месье Петена — заметил Теддер, также привлеченный спором — очень жаль, что сей почтенный старец не вынес ареста гестапо и заключения. Однако кто-то должен приказать сложить оружие французским частям Еврорейха — что, нет уже таких, дезертировали все? Бедная Франция, как ей не везет с защитниками! Да, месье, напомните мне хотя бы одну победу французской армии в этой войне? Что, Гибралтар, Суэц — ну вы бы еще Днепр вспомнили, где еще храбрым французам приходилось служить немецким пушечным мясом!