Уильям Тенн - Огненная вода

Старший по возрасту из троих посетителей, он же самый грязный и заросший, почесался спиной о пластик кресла и произнес, как бы приглашая к дальнейшему разговору:

— Намеки едва бледно-лиловые.

Его двое спутников — тощий парень со слезящимися глазами и женщина, чью миловидность портили невероятно гнилые зубы — захихикали и приняли более непринужденные позы.

— Гга-гга-хрю! — вполголоса пробормотал тощий парень, а остальные двое выразительно закивали.

Грета Зайденхейм оторвала взор от миниатюрной стенографической пишущей машинки, покоившейся на самой возбуждающей паре коленок, какие только удалось сыскать ее боссу в Большом Нью-Йорке, и, повернувшись, выставила на его обозрение прочие прелести, которых было явно в избытке у этой ослепительной блондинки.

— Это тоже, мистер Хебстер?

Президент страховой компании «Хебстер секьюрити инкорпорэйтед» не сразу очнулся от того блаженного состояния, в которое его погрузило ласкающее слух воркованье обворожительной мисс Зайденхейм, однако в конце концов встрепенулся и, совершив немалое над собой усилие, чтобы вернуть способность ясно мыслить, в которой он сейчас особенно остро нуждался, соизволил благосклонно кивнуть.

— Это тоже, мисс Зайденхейм, — внятно произнес он. — Записывайте с максимальным приближением к истинному звучанию всей этой тарабарщины и не забывайте указывать, когда в ней прослушиваются вопросительные интонации, а когда восклицательные.

Он провел тщательно наманикюренными пальцами по внутренней поверхности ящика письменного стола, в котором хранил заряженный «парабеллум». Полный порядок. От сигнальных кнопок, с помощью которых он мог вызвать на помощь любое количество служащих «Хебстер секьюрити» — вплоть до девятисот, работавших в настоящее время в штаб-квартире компании, расположенной в небоскребе «Хебстер билдинг», — его левую руку отделяло всего каких-нибудь восемь дюймов. Порядок. И еще двери — много дверей, — за которыми стояли вооруженные телохранители в особых фирменных мундирах, готовые в любое мгновенье ворваться в кабинет по сигналу, который вспыхнет перед ними в то мгновенье, когда он уберет правую ногу с миниатюрной пружины, смонтированной под одной из дощечек паркета. И здесь порядок.

Элджернон Хебстер мог вести деловые переговоры даже с перваками.

Он учтиво раскланялся с каждым из своих гостей из Аризоны, грустно вздохнув при виде того, что делается с роскошным ковром, специально сотканном для его личного кабинета: в нем сейчас чуть ли не до колен утопала грязная бесформенная масса, которую представляли собой ноги его посетителей. Тем не менее, он радушно поприветствовал каждого из них, пока мисс Зайденхейм торжественно вела их по кабинету. Они же смеялись ему прямо в лицо.

— Мне кажется, самая пора представиться. Меня вы знаете. Мое имя — Хебстер. Элджернон Хебстер. Вы особо оговорили важность встречи именно со мной в разговоре с вахтером в вестибюле. Чтобы не возникало недоразумений в процессе беседы, считаю необходимым назвать и имя моего референта-делопроизводителя. Грета Зайденхейм. А как вас зовут, сэр? Он обратился к старшему по возрасту из этой троицы, однако тощий парень, не вставая, подался всем туловищем вперед и взмахнул перед собой почти прозрачной, состоящей, похоже, только из сухожилий и костей, рукой. — Имена? — удивился он. — Имена — круглы, пока не названы. Поразмыслим-ка об именах. Сколько имен? Имен подлинных, имен измененных? Женщина тоже наклонилась вперед, и дурной запах из ее рта достиг ноздрей Хебстера, несмотря на огромные размеры кабинета. — Отбарабанить и потянуться и воспарить вверх и там столкнуться, — произнесла она нараспев, воздев руки вверх, как будто соглашаясь с собственным утверждением. — Пустота сама низвергает себя в бесконечность, — повторила женщина. — Гга-гга-хрю? — с горечью в голосе выразил сомнение парень. — Послушайте! — взревел Хебстер.

— Когда я спрашиваю…

Прожужжал зуммер внутреннего переговорного устройства. Тяжело вздохнув, Хебстер нажал клавишу. Раздался взволнованный голос секретарши из приемной:

— Я прекрасно помню ваши наставления, мистер Хебстер, — по-видимому, с перепугу скороговоркой затараторила секретарша, — но оба представителя особой следственной комиссии ОЧ снова здесь, да еще с таким видом, будто у них в самом деле серьезные намерения. Я имею в виду, сэр, вид у них такой, что того и жди неприятностей.

— Йост и Фунатти?

— Да, сэр. Судя по тому, что они друг другу говорят, я думаю, им известно, что в вашем кабинете трое перваков. Они спрашивают, что это вы там вознамерились сделать — а вдруг умышленно настроить перваков против них? Они сказали, что не остановятся ни перед чем. При необходимости, обратятся даже к международным органам и силой проникнут внутрь, если вы…

— Не пускайте их. Задержите их.

— Но, мистер Хебстер, особая комиссия ОЧ…

— Не пускайте их — вы, что, не слышите меня? Вы секретарь или дверь нараспашку? Придумайте что-нибудь, Рут! В ваших руках сейчас организация, насчитывающая девятьсот душ служащих, корпорация, стоящая больше десяти миллионов долларов. Устройте во внешней приемной любого рода фарс, какой только вам взбредет в голову, — вплоть до того, что договоритесь с каким-нибудь актером, загримированным под меня, чтобы он вошел и свалился замертво у их ног. Задержите их, а я уж не стану скупиться на премиальные. Только задержите их!

Он отпустил клавишу и закатил глаза к потолку.

Его гости, тем не менее, чувствовали себя у него в кабинете как дома. Они повернулись лицом друг к другу и, обдавая друг друга зловонием, исторгаемым из их ртов, образовали трио, несшее самую несусветную тарабарщину. Голоса их звучали все громче и проникновеннее. Порой в них прослушивалась мольба, порой — непреклонная решимость. Однако все, о чем они так возбужденно спорили, сводилось лишь к очень многим, похожим на гусиный гогот, звукам, перемежаемым время от времени несомненным хрюканьем!

Он в омерзении поджал губы. И это цвет человечества? Вот эта компашка? Подлинные первопроходцы? Или, как их называют в народе, перваки?

Он закурил сигарету и сокрушенно пожал плечами. Ну что ж, человечество — человечеством, а бизнес — есть бизнес.

«Только помни всегда о том, что они — не сверхлюди, — сказал он себе.

— Они могут быть опасны, они непредсказуемы, но никакие они не сверхлюди. А уж в долговременной перспективе — и подавно! Вспомни о том, как обыкновенная эпидемия гриппа выкосила их чуть ли не поголовно и как ты сам славно облапошил двух других перваков в прошлом месяце. Они не сверхлюди, но и к людям их, пожалуй, не следует причислять. Они нечто иное».