Тэд Уильямс - Город золотых теней

Игра произвела на него поразительное впечатление, и он до сих пор помнил лихорадочное возбуждение, охватившее его, когда он, затаив дыхание, прятался в темном укрытии, а его искали. После третьей или четвертой игры он отыскал местечко в стенном шкафу родительской спальни — весьма хитроумное убежище, потому что пришлось вынуть и спрятать одну из полок, чтобы в нем уместиться, — и он просидел там, пока не услышал: «Бычок, бычок, выходи». И тот момент триумфа, когда невидимый противник признал поражение, остался одним из самых счастливых воспоминаний в его жизни.

Так почему же сейчас, когда он съежился в темноте, а кто-то обыскивает комнату, ему так страшно? Почему сердце колотится, как у загнанного оленя? Нечто снаружи, чем бы оно ни было — он почему-то не мог представить «это» в человеческом облике, а ощущал безликое и бесформенное присутствие чего-то — наверняка не знает, где он. Иначе почему бы ему просто не распахнуть дверь шкафа? А может, оно все-таки знает , но наслаждается игрой, упиваясь своей властью и его беспомощностью.

А ведь это действительно какое-то существо, понимает он. Вот что нагнало на него такой ужас. Это не кто-то из кузенов, не отец, и даже не некий монстр из Срединной страны. Это существо. Оно.

Легкие болят — сам того не заметив, он затаил дыхание. Ему отчаянно хочется глотнуть свежего воздуха, но он не осмеливается издать даже малейший шум. Снаружи слышится царапанье, потом наступает тишина. Где оно теперь? Стоит возле дверцы и прислушивается? Дожидается красноречивого звука из шкафа?

А что самое страшное, внезапно понимает Орландо, кроме этого существа в доме никого нет. И он наедине с существом, которое сейчас распахнет дверцу шкафа. Совсем один.

Сидя в темноте и сдерживая рвущийся из глотки вопль, он закрывает глаза и молится, чтобы игра скорее кончилась.

— Я принес вам анальгетик, босс. Вы сильно метались во сне.

Орландо с трудом делает вздох. Легкие кажутся слишком маленькими, и когда ему наконец удается наполнить их воздухом, все его тело сотрясает влажный кашель. Он садится и невольно стряхивает с груди тело Бизли. Тот беспомощно валится на одеяло, потом поднимается.

— Я… мне просто приснился кошмарный сон. — Орландо оглядывается, но в его комнате даже нет шкафа, во всяком случае настолько старомодного. Да, ему все приснилось — случаются скверные ночи, когда ему снятся кошмары. Но с этим сном связано нечто важное, и даже более важное, чем страх.

Бизли, снова поднявшись на обутые в резиновые башмачки ноги, уже ползет по одеялу в сторону стенной розетки-кормилицы.

— Подожди, — шепотом останавливает его Орландо. — Я… мне надо позвонить.

— Дайте мне сперва откинуть копыта, босс. — Бизли неуклюже спускается по раме кровати на пол. — Встретимся в онлайне.

Двери салуна «Последний шанс» распахнулись. Убийца, расчленявший топором жертву, вежливо оттащил ее в сторонку и продолжил работу. Через быстро расползающуюся лужу крови перешагнула знакомая широкоплечая фигура с мускулистой шеей штангиста. На лице сима Фредерикса, когда тот уселся за стол, читалась настороженность.

На его лице? Или на ее? Орландо ощутил нечто вроде отчаяния.

— Я получила твое сообщение.

Орландо покачал головой.

— Я… я просто не хотел… — Он набрал в грудь воздуха и начал сначала: — Даже не знаю, что и сказать. Паршиво мне. Понимаешь?

Фредерикс медленно кивнул.

— Да, наверное.

— Так… как мне тебя называть?

— Фредерикс. Он был крутым парнем, верно? — На широком лице мелькнула улыбка.

— Да, но… ты ведь девушка. А я думал, что парень.

— Все путем. Я тоже представляла себя парнем. Когда действовала вместе с тобой.

Орландо немного помолчал, чувствуя, что ступает на неизведанную и потенциально опасную территорию.

— Так ты что, транссексуал?

— Нет. — Друг пожал плечами. — Просто мне иногда… скучно быть девчонкой. Поэтому когда я начала гулять по сети, то иногда прикидывалась парнем. Что тут необычного? — Голосу Фредерикса почему-то не хватило уверенности. — Но это довольно неудобно, когда становишься кому-то другом.

— Я заметил, — презрительно фыркнул Орландо, подражая Джонни Айспику. — Так тебе нравятся парни, или ты розовая, или что?

Фредерикс что-то с отвращением буркнул.

— Мне парни нравятся, не волнуйся. У меня среди парней много друзей. И среди девушек тоже. Блин, Гардинер, ты заговорил совсем как мои предки. Они тоже считают, что я обязана принимать все важные решения, помня, что у меня растут груди.

На мгновение мир вокруг Орландо пошатнулся. Представить Фредерикса с грудями… нет, такое ему сейчас не по силам.

— Так… что? Ты так и останешься парнем? В смысле, здесь, в онлайне?

Фредерикс снова кивнул.

— Пожалуй, да. И я тебе почти не наврала, Орландо. Когда мы вместе, я… ощущаю себя парнем.

— Да откуда тебе это знать? — фыркнул Орландо.

Фредерикс сперва обиделся, потом рассердился:

— Я становлюсь дурой и веду себя так, словно я пуп земли. Вот откуда.

Орландо невольно рассмеялся.

— Итак, что нам теперь делать? Так и останемся парнями, когда мы вместе?

— Наверное, — пожал плечами Фредерикс. — Если ты с этим справишься.

Гнев Орландо немного смягчился. Он тоже не рассказал Фредериксу кое-что важное, так что тоже не без греха. Но все равно, сразу смириться с таким фактом было трудно.

— Что ж, — сказал он наконец. — Тогда, наверное… — Ему никак не приходило в голову окончание фразы, не смахивающее на цитату из скверного сетефильма, и он остановился на таком варианте: — Тогда, наверное, все в порядке. — Фраза получилась поразительно глупой, к тому же он сильно сомневался, что все действительно в порядке, но пока сойдет и это. — В любом случае, все началось, когда я стал тебя искать. Где ты была? Почему не отвечала на мои сообщения?

Фредерикс не сводил с него глаз, пытаясь, наверное, решить, достигли ли они снова какого-то равновесия.

— Я… испугалась, Гардинер. Но если тебе втемяшилось в голову, будто причина в том, что я девушка, или еще какой-нибудь фенфен вроде этого, я тебя убью.

— Так ты испугалась того, что произошло в Скворечнике?

— Всего. С тех пор, как ты увидал тот город, ты закусил удила, и чем дальше, тем больше у тебя ехала крыша. А теперь что, попробуем свергнуть правительство? И попадем в камеру смертников по обвинению в «орландогардинеризме»? Я просто не хочу влезать в новые неприятности.

— Неприятности? Какие еще неприятности? Да нас просто выгнала из Скворечника шайка старых акису .

Фредерикс покачал головой:

— Нет, причина была гораздо серьезнее, и ты это знаешь. Да что вообще происходит, Гардинер? И чем тебя этот город… околдовал?