Рэй Брэдбери - Чикагская бездна

Рэй Бредбери

Чикагская бездна

Этот старик забрел в почти безлюдный парк под тусклым апрельским небом в полдень, вместе с легким ветерком, тянувшим откуда-то из воспоминаний о зиме. Его волочившиеся ноги были в покрытых желто-коричневыми пятнами обмотках, волосы длинными седыми патлами торчали во все стороны, как и его борода, в которой прятался рот, казалось дрожавший от неистребимого желания откровенничать.

Он медленно посмотрел назад, словно там, в сгрудившихся руинах, в беззубом силуэте города, потерял столько вещей, что никак не мог сообразить, что именно. Ничего не найдя, он побрел дальше, пока не нашел скамьи, на которой в одиночестве сидела женщина. Окинув ее изучающим взглядом, он качнул головой, присел на дальнем уголке скамьи и больше не смотрел на нее.

Три минуты он сидел с закрытыми глазами, рот его не переставал шевелиться, голова двигалась, словно носом чертила в воздухе единственное слово. Дописав, он открыл рот и внятно, отчетливым голосом произнес его:

- Кофе.

Рот у женщины приоткрылся, она оцепенела.

Узловатые пальцы старика запрыгали, разыгрывая пантомиму на невидимой салфетке у него на коленях.

- Ключиком - раз! Ярко-красная банка с желтыми буквами! Сжатый воздух - с-с-с! А теперь протыкаем фольгу - ш-ш-ш! Как змея!

Словно от пощечины, женщина мотнула головой и с ужасом, как зачарованная, уставилась на двигающийся язык старика.

- Запах, аромат, благоухание. Налитые, темные, дивные бразильские зерна, свежий помол!

Вскочив на ноги, шатаясь, как подстреленная, женщина нетвердо шагнула прочь.

Старик широко раскрыл рот: "Нет, я..."

Но она уже побежала, и вот ее нет.

Старик вздохнул и поплелся по парку, пока не подошел к скамье, на которой сидел молодой человек, поглощенный заворачиванием сушеной травы в маленький квадратик тонюсенькой бумаги. Нежно, почти ритуально его тонкие пальцы расправляли траву, он с дрожью свернул трубочку, сунул ее в рот и, как загипнотизированный, прикурил. Он откинулся назад, зажмурился от вожделения, вбирая ртом и легкими странный вонючий воздух.

Старик проследил за унесшимся с полуденным ветерком дымком и произнес:

- "Честерфилд".

Молодой человек изо всех сил стиснул коленки.

- "Рейлиз", - произнес старик. - "Лаки страйкс".

Молодой человек уставился на него.

- "Кент". "Кул". "Мальборо", - произнес старик, не глядя на него. - Были такие сигареты. Белые, красные, янтарные, цвета зеленой травы, небесно-голубые, чистого золота, с красным пояском из пленки наверху, с треском срывали вместе с целлофаном, и синяя марка госпошлины...

- Заткнись, - буркнул молодой человек.

- Покупаем в аптеке, у газировщицы, в подземке...

- Заткнись...

- Успокойся, - сказал старик. - Знаешь, это я от твоего дыма задумался...

- Нечего задумываться, - молодой человек повернулся так резко, что самокрутка выпала и рассыпалась на его коленях. - Смотри, что из-за тебя наделал!

- Извини. Такой чудный день, такой дружеский.

- Никакой я тебе не друг.

- Мы все теперь друзья, иначе зачем же жить?

- Друзья? - фыркнул молодой человек, бесцельно перебирая рассыпавшуюся траву и бумажку. - Может, и были "друзья" тогда, в семидесятые, но сейчас...

- Семидесятые. Ты, наверное, еще малышом был. Тогда еще были "Баттер фингерз" в ярко-желтой обертке. "Бейби руфс". "Кларк Барз" в оранжевом фантике. "Милки уэйз" - будто все мироздание проглатываешь - звезды, кометы, метеоры. Вкусно.

- Вовсе не было вкусно, - молодой человек вдруг поднялся. - Что это с тобой?

- Я помню грейпфруты и лимоны - вот что со мной. Ты помнишь апельсины?

- Черт побери, конечно. Проклятье, апельсины. Хочешь сказать, я врун? Хочешь обидеть? Ты что, свихнулся? Не знаешь, что ли, закона? А я ведь могу тебя сдать, знаешь ты?

- Знаю, знаю, - старик пожал плечами. - Погода сбила с толку, захотелось сравнить...

- Сравнить слухи, вот что тебе скажут в полиции, спецполицейские, так и скажут, слухи, из-за тебя, ублюдок, еще в историю влипнешь.

Он схватил старика за лацканы, они затрещали, пришлось вцепиться снова, собрать их в кулак, и он заорал сверху вниз в лицо старику: "С каким бы удовольствием я вытряс из тебя душу! Так давно никому не врезал..."

Он тряхнул старика. От этого захотелось толкнуть, когда он его толкнул, то, само собой, добавил кулаком, а там уж распалился и принялся его дубасить, и скоро на старика дождем посыпались удары, а он стоял, будто в грозу под потоками ливня, и только пальцами отводил удары, от которых его щеки, плечи, бровь, шея покрылись кровью, а молодой человек выкрикивал марки сигарет, со стоном выдавливал названия конфет, изрыгал имена сигар, со слезами в голосе вопил о сластях, пока старик не рухнул на землю и, содрогаясь, не покатился под ударами ног. Молодой человек остановился и заплакал. При этом звуке съежившийся и стиснувший от боли зубы старик отнял пальцы от расквашенного рта и с изумлением воззрился на своего противника. Молодой человек рыдал.

- Пожалуйста... - взмолился старик.

Молодой человек зарыдал еще сильнее, он заливался слезами.

- Не плачь, - сказал старик. - Не вечно же мы будем голодать. Перестроим города. Послушай, я вовсе не хотел, чтобы ты расплакался, а только чтобы ты задумался. Куда мы идем? Что делаем? Что наделали? Ты не меня бил. Ты хотел побить кого-то другого, а я тебе просто подвернулся под руку. Гляди, я уже сижу. Со мной все в порядке.

Молодой человек перестал плакать и с высоты своего роста заморгал на старика, и тот выдавил кровавую улыбку.

- Ты... нельзя, чтобы ты повсюду болтался, - сказал молодой человек, - и сеял горе. Я на тебя наведу управу!

- Погоди, - старик с трудом встал на колени. - Нет.

Но молодой человек с воплем бросился из парка. Оставшись один, старик, не поднимаясь на ноги, стал ощупывать свои кости, подобрал среди гравия свои окровавленные зубы и с грустью перебирал их.

- Вот дурак, - раздался голос.

Старик посмотрел назад и вверх. Неподалеку, прислонившись к дереву, стоял худой человек лет сорока, на его длинном, бледном лице были написаны усталость и любопытство.

- Вот дурак, - повторил он.

Старик раскрыл рот:

- Вы стояли там все время и ничего не делали?

- Драться с одним дураком за другого? Ну, нет уж. Незнакомец помог ему встать на ноги и отряхнул его. - Я дерусь, когда дело того стоит. Давайте-ка, пошли ко мне домой.

Старик снова разинул рот:

- Зачем?

- Парень в любой момент может вернуться с полицией. Я не хочу, чтобы вас увели у меня из-под носа, вы слишком дорогой товар. Я слышал про вас, много дней искал. И, нужно же, стоило вас найти, как вы снова беретесь за свои знаменитые штучки. Что это вы брякнули тому парнишке, что он как с цепи сорвался?