Питер Джеймс - Искушение

– Да просто я боюсь превысить скорость, не хочу заиметь дырку в моем чистом талоне.

Отак явно врал. Однако полицейский, видимо, не обладал чувством юмора. Он направил луч фонаря в лицо Бексу, но тот сидел молча.

– Покажите ваши водительские документы, – снова обратился коп к Отаку.

Водитель извлек из кармана пиджака бумажник. Полицейский внимательно изучил права, сличая фотографию с оригиналом, затем вернул их.

– Что у вас сзади? – спросил он.

Отак уловил краем глаза усмешку Бекса и, увидев нарастающую подозрительность полицейского, в свою очередь широко улыбнулся.

– Вы сегодня пили, мистер Отак? – спросил коп, приблизив свое лицо к Отаку и напряженно принюхиваясь.

– Я не пью, – ответил водитель.

– Принимали наркотики? – не унимался полицейский.

– Наркотики тоже не принимаю.

Отак снова улыбнулся. Но на этот раз довольно кисло. Наркотики! Улыбка совсем сползла с его лица, едва он осознал смысл вопроса. Его охватила паника, и он никак не мог с ней справиться. Как они могли так поступить с ним! Отак понял, что полицейский заметил его замешательство. Служебные взаимоотношения Отака, как он считал, всегда строились на честном слове, на доверии. Возможно, все эти разговоры о деликатном грузе – сплошное надувательство. Или он просто стал жертвой обмана. Мысли Отака путались в поисках доказательств его невиновности. Он почувствовал, что руки его задрожали…

– Не откроете ли фургон, джентльмены? – последовало требование.

Второй коп, сидевший в машине, наблюдал за происходящим и переговаривался с кем-то по радио. Охваченный страхом, Отак вылез из своего «форда». Он пытался убедить себя в том, что у него нет повода нервничать. Ведь ни один дурак не нанял бы его вести автомобиль, груженный наркотиками, по ночной трассе в Лос-Анджелесе со скоростью десять миль в час.

Отак отомкнул замок и распахнул двери фургона. Полицейский посветил внутрь фонариком. Алюминиевая труба вспыхнула отраженным светом. Несколько мгновений коп внимательно осматривал ее.

– Что у вас там? – задал он вопрос.

Отак взглянул на полицейского. Волнение сдавило ему горло, а нервная улыбка исказила лицо. Чуть глуповато, с затаенной надеждой он пошутил:

– Мертвое тело.

9 февраля 1993 года, суббота. Суссекс

Видеокамера внимательно следила за Джо Мессенджером. Он завтракал, механически отправляя в рот кашу ложка за ложкой и листая «Таймс».

С характерным для него безразличным видом Джо одновременно обдумывал свой учебный план в Университете Исаака Ньютона, где он преподавал вот уже четвертый год. Он был профессором компьютерных наук. Углубившись в свои мысли, Джо чуть было не пропустил маленькую заметку в конце рубрики зарубежных новостей «Компания по замораживанию трупов находится в затруднении».

Джо читал «Таймс» каждое утро за завтраком – газета олицетворяла британский дух, подобно мармеладу «Данди» и молоку в бутылках. «Таймс» выходит более двухсот лет – это восхищало Джо, как и все, способное превысить срок человеческой жизни. Например, маленькая рыбка кой-карп, плавающая у него в аквариуме на посудном шкафу за стеной. Карп живет более двухсот лет.

Англия всегда нравилась Джо. Кое-что, конечно, его не устраивало, в частности недостаточное уважение к науке и научным исследованиям. Если в Америке наука священна, то в Англии ученые живут на крошечную зарплату и мечутся в поисках финансирования. Это притом, что именно здесь работают многие величайшие умы мира, во всяком случае наиболее изобретательные. Джо, однако, повезло. В свое время его соблазнили обещанием неограниченного финансирования работы, и до сих пор условия безоговорочно выполнялись. Единственная сложность в его жизни была связана с женой, Карен. И Джо не видел выхода из положения.

Карен была несчастна и всегда расстроена. Некогда она оказывала мужу горячую поддержку, но теперь та сошла на нет. Главным камнем преткновения послужили всевидящие видеокамеры в каждой комнате, на каждой стене. Джо давно уже просто не замечал их, хотя сначала, конечно, он тоже испытывал некоторую неловкость от их присутствия. Спустя две недели после переезда Карен потребовала убрать видеокамеры из спальни и ванной комнаты. Джо вроде бы подчинился. Но потом в ее отсутствие вернул их на место, тщательно замаскировав.

Карен с тоской смотрела на висящий над столом электронный глаз, фиксирующий ее мужа, жующего кашу, трехлетнего сына Джека, листавшего комиксы, ее саму, снимающую крышку с баночки фруктового йогурта…

– Не дожидайся, пока яйцо совсем остынет, – напомнила она сыну.

Мальчик послушно отодвинул книжку и ложечкой отковырнул белок крутого яйца. Положив его в рот, он затеял игру: убрал один из четырех кусочков тоста, разрезанного матерью, а оставшиеся сложил треугольником. Карен влюбленно смотрела на сына.

– Папа… – Ребенок нерешительно обратился к отцу, боясь его побеспокоить. Джо мельком взглянул на мальчика. Осмелев, Джек указал на три кусочка хлеба. – Папа, это треугольник?

Карен почувствовала теплую волну, исходившую от улыбки Джо, обращенной к сыну.

– Да, мой хороший, – сказал он. – А теперь сделай квадрат.

Джек добавил четвертый кусочек и составил квадрат.

– Точно, – одобрил Джо. – Так, а теперь давай…

– Нет, – прервала их Карен. – Он должен сначала доесть свой завтрак. – Она поймала вспышку раздражения на лице мужа и почувствовала себя виноватой.

Она знала, с каким упорством Джо взращивал интерес Джека к науке, и радовалась этому. Однако порой это его стремление граничило с одержимостью; Джо легко увлекался любым делом. Все или ничего.

Как с камерами.

Он утверждал, что через некоторое время она привыкнет к присутствию видеокамер. Но этого не произошло. Временами женщина ловила себя на том, что пытается куда-нибудь спрятаться от вездесущего ока. Но камера со слабым гудением поворачивалась, поднималась, опускалась, фокусируя свой электронный глаз на Карен. Словно напоминала, что никуда от нее не деться. Боже мой! Они ловили каждый миг ее жизни, их жизни. Каждая мелочь, движение или звук поступали в АРХИВ [1] ARCHIVE (Anthropocomputer Host for Intelligent Virtual Existence) – биокомпьютерный образ для существования в виртуальной реальности (англ.) – Здесь и далее примеч. перев. – человекоподобный компьютер, который кодировал информацию в гексадецимальные разряды и запоминал ее.

Компьютер был проклятием жизни Карен, она желала ему смерти. Это странное желание означало, что в глубине души женщина невольно признавала его живым существом. Невозможно! Это выдумки Джо. Карен убеждала себя, что компьютер не может существовать сам по себе. Не может обладать эмоциями, влюбляться, наблюдать за двумя взрослыми человеческими существами и осмысливать все. А вдруг может?