Владимир Ладченко - Светлые аллеи (сборник)

3) Созвездие — в ночь с Девы на Весы. Тащится от мистики и от какой-то Блаватской (узнать кто такая и чем занимается). Видения (белая горячка?). Умна. Любит занимательные истории (не занимать!)

Приходить с водкой. Не поддаваться на предложение изгнать из меня дьявола. Жаловаться, что сглазили. Верить, что она — колдунья и меня приворожила. Сын и дочь. Дочь та, что с косичками. Зверский аппетит. Отвлечь от еды способна только водка. Спать с края (лучше упасть, чем умереть раздавленным) Эрогенное место — щекотание членом под третьим и четвёртым подбородком. Секс в пупок проблематичен (пока?).

Конечно, записи мои были более обширны и даже энциклопедичны. Вплоть до дня рождения детей, кличек котов, хомячков и попугаев, дней критических, историй болезни и результатов вскрытий умерших родственников и т. д. и т. п. Перед свиданием я листал заветный блокнотик и освежал свою дырявую память. Стало полегче.

Но неумолимо, как конец света, приближалось 8-ое Марта. День, когда женщины ведут себя особенно нагло и разнузданно. День, когда у каждой женщины мания величия и даже мания преследования мужчины, чтобы получить с него подарок. И я решил поступить мудро, то есть трусливо. Дней за 10 до праздника поссориться со всеми, а дней через 10 после дать задний ход и помириться. Этим я бы сэкономил кучу денег. А тему для ссоры найти не проблема. Например, меня тяжело оскорбил словами её говорящий попугай. Или я или он! Выбирай! И хлопнуть дверью. Но я как обычно остался в дураках, где и пребывал до этого. Перед мужским днём 23 февраля они все дружно со мной разругались, а перед 8-ым Марта стали нежны и уступчивы и начали мирный процесс. Слишком поздно я всё это понял. Так или иначе мне пришлось дарить им по склянке пахнущих Парижем духов, живые цветы, стоящие как живая корова, и ставить каждой праздничную «палку», а после, считая копейки, сидеть на хлебе и воде и набираться сил. Иисус Христос ходил по воде, попробовал бы он на ней посидеть. Ещё я им наговорил столько лжи в виде комплиментов, что знаю точно — в рай я уже не попаду.

Чем всё это закончится, одному богу известно, но то что хорошим это закончиться не может, известно даже мне. Сегодня 1-ое апреля — день дураков. Можно сказать, мои именины и мой профессиональный праздник и нужно что-то решать. Решать нужно что-то. А что решать? Видимо пришло время для моей старости. И первый её звоночек, когда спишь уже не с теми, кто тебе нравится, а с теми, кто ещё соглашается с тобой спать. Как сказал поэт «к старому разврата больше нет». А старый — это я. И я разглядываю свои глубокие, достающие до самого сердца залысины, эти блядские морщины, полученные за выслугу лет, свои невразумительные, обесцвеченные временем глазки… И понимаю — я и эти Татьяны друг друга стоим. Они мне может даже переплачивают. И не надо обманывать себя. Достаточно того, что тебя обманывают другие. В голову приходят самые леденящие мысли о жизненном дефолте, но я им не открываю. Тут на моё счастье звонит телефон. Так и есть, одна из них.

— Еду, — обречённо говорю я в трубку и начинаю безуспешно искать чистые трусы. Потом выхожу на улицу и размышляю, кто же мне звонил?

В нашу библиотеку я принципиально не хожу. Вернее меня туда принципиально не пускают. Книги, мол, ворую. Ну ворую, ну и что? Если есть смысл воровать что-то в этом бренном мирке, то это безусловно книги. Не деньги же мне воровать в конце концов. Пошляков и без меня хватает. Так что, что-то почитать мне приходится брать у друзей. Но вкусы у нас не совпадают. Один собирает фантастику, другой исторические. И то и другое я терпеть не могу. Мне нужны душевность и красоты языка. Правда нужна. А в этих исторических книгах больше фантастики, чем у Герберта Уэллса. Что там было много веков назад, никто толком не знает. Одни домыслы и инсинуации. А может лучше и не знать, чтобы не разочаровываться в предках. Зачем знать, что Клеопатра, судя по всему, была обыкновенной шлюхой на доверии. А пресловутый Пётр I был страшным ссыкуном и всего на всего инициативным идиотом. Ему бы хорошего психиатра, электрошок… Глядишь бы и не убивал сына и других людей, хотя после этого его вряд ли считали великим. И стал бы он обыкновенным лояльным царьком, которого свергают все кому не лень. Но это так, к слову, а к делу я сообщу тебе, неизвестный читатель, следующее. Этот рассказ тоже пойдёт о психиатрии. Психиатрия — вещь безусловно полезная и надеюсь, не только для психиатров в денежном плане, но и для пациентов. Хотя это вряд ли. Ну живёт человек в другом мире, значит там ему интересней. Зачем мешать?

Так вот. Взял я одного друга почитать книгу. Хотя «читать» — неверное слово, потому что она вся состояла из таблиц, диаграмм, тестов и называлась «Практическая психодиагностика». Синенькая такая, на 600 страниц с гаком. А название внушало трепет и уважение.

— А это что? — увидев её, спросил я у друга.

— Книга, — объяснил друг.

А я и сам видел, что это не канарейка.

— Про чё? — поинтересовался я.

Друг странно вздохнул:

— Почитай, узнаешь.

Ну я и взял почитать и узнал. И до сих пор нахожусь под впечатлением. Ничто, что я читал до этого, не вызывало такой ужас. Даже антиалкогольный указ от 1985 года. Даже «Вий» Гоголя на что страшно написано и то не сравнить. До этого я как-то не копался в своей психике и считал себя флегматиком истерического типа. Звучит несколько странно, но в самую точку. Или легкомысленный тугодум — тоже ко мне подходит. А тут я заполнил несколько таблиц и тестов, а после заглянул в итоги. Даже любовные записки (2 штуки за всю жизнь) не читал я с таким волнением. И выяснилось следующее. Если отбросить шелуху научных терминов, то оказалось, что я полусумасшедший. И от сумасшествия меня отделяет очень тонюсенькая грань и, узнав об этом, я эту грань едва не переступил. Все показатели у меня были или несуразно завышены или стремились к нулю. За какой тест я бы не взялся. И по уровню тревожности и депрессивным состояниям я набрал огромное количество баллов. А с ригидностью и социальным фрустированием дело было вообще швах. Правда, я не знал, что это такое, но сердце подсказывало, что что-то отвратительное. Ко всему у меня был 100 %-ый невроз, наложенный на тяжёлое умственное расстройство. Единственное, чего у меня не наблюдалось, так это субъективного одиночества, от которого я мучился всю жизнь. Одним словом по каждому тесту выходило что я — чокнутый на всю голову и редкий выродок. И моё место в закрытой психушке. Амбулаторным лечением не обойдёшься. Так всё запущенно. Не сказать, чтобы я сильно расстроился — что-то подобное в глубине души я ожидал, но напился в тот вечер я здорово. На следующий день я подсунул книгу соседу по комнате Сергею. Это был жизнерадостный, румяный от переизбытка спермы парень, абсолютно нормальный. Такой, знаете, весь из себя морально устойчивый. В городах такие люди уже не произрастают, только в сельской местности. Но я рассудил: «Не одному же мне пропадать» и дал.