Тихон Задонский - Собрание сочинений, том 1

Из этого рассказа видно, что Тимофей Савельич, еще будучи бельцем, приобрел, по его собственному выражению, привычку бодрствовать по ночам, и проводить их в чтении книг или в душеспасительных размышлениях, а такое бодрствование, по словам Исаака Сирина, дает «душе подвижника херувимские очи, чтобы непрестанно возводить ей взор и созерцать небесное зрелище». Это расположение с молодых лет к душеспасительным размышлениям, при дальнейшем упражнении, возросло до постоянного богомыслия и действительно дало его душе херувимские очи, что и увидим впоследствии.

Видна здесь и его особенная любовь к красоте видимой природы, по которой он уже и тогда от мысли о мире видимом возносился к размышлению о мире духовном, – невидимом, от наслаждения, например, красотой прекрасной майской ночи, тихой, светлой, приятной, – к размышлению о вечном блаженстве на небе. Такое свойственное подвижникам упражнение в душеспасительных размышлениях, по опытному свидетельству того же отца, порождает пренебрежение к миру, и вместе с этим полагает начало в человеке «всякого доброго движения, ведущего его к жизни». «И, если человек не погасит в себе эти святые помыслы житейскими связями и суесловием, то они поведут человека к глубокому созерцанию, которого никто не в состоянии изобразить словом» – в чем, впоследствии, действительно преуспевал свт. Тихон. Удостоившись таким образом созерцать и ощущать небесные радости, он через то был воззван к подвижнической жизни, так как, по слову того же отца пустынножителей, «благодать сия дается от Бога тем, о ком известно, что им действительно подобает удаляться от мира сего к лучшей жизни».

После этого благодатного видения, Тимофей Савельич Соколовский, по собственному его признанию, возымел более горячее желание к уединенной жизни. Напрасно его родственники, желая иметь в нем для себя опору, упрашивали его выйти на какое-нибудь священническое место, разумеется, со вступлением в супружество. Избранный совсем к другому положению и служению, монах в душе и жизни, Тимофей Савельич помышлял только об оставлении мира и поступлении в монашество, об уединении и беспрепятственном упражнении в душеспасительных размышлениях. И он, вероятно, давно бы исполнил свое желание, если бы не то обстоятельство, что в Новгороде долго не было архипастыря. И потому как только рязанский епископ Димитрий (Сеченов) был сделан новгородским архиепископом, Тимофей Савельич немедленно подал на его имя прошение о своем непременном намерении вступить в монашество, – и получил на это архипастырское разрешение. На 34 году своей жизни, он был пострижен и наречен Тихоном.

Премудрый Промыслитель, ведая душевную чистоту и готовность Тихона на служение св. церкви, как-будто выжидал возложения на него монашеского чина, чтобы в продолжительном времени, возвести его на степень архипастыря: через три года после поступления в монашество, он был уже епископом.

В неделю антипасхи, Тихона рукоположили в иеродиакона, – а летом, в вакацию, во иеромонаха. Вместе с этим саном умножались и его труды по семинарии. С августа того же года он был сделан преподавателем философии, а в январе месяце префектом семинарии. Но не более полугода довелось ему трудиться в преподавании нового предмета и в отправлении новой должности. Скоро он призван был к новому роду служения. Так как слух о дарованиях, уме и добродетелях Тихона довольно распространился между архипастырями, то некоторые из них хотели воспользоваться его услугами на пользу школы и Церкви. Так епископ Тверской, преосвященный Афанасий, выпросил его в свою епархию у архиепископа Новгородского Димитрия. Почему, 26 августа 1759 года последовал из Святейшего Синода указ, которым Тихон отдавался в распоряжение преосвященного Афанасия. Он увольнялся в тверскую епархию, «к определению, по рассмотрению тамошнего преосвященного, к лучшему пред сим, в коем он находился, послушанию! [14] «Записки Чеботарева». Несмотря на недавнее пострижение Тихона, Афанасий сделал его сначала настоятелем и архимандритом Желтикова монастыря, а потом, в том же 1759 г., настоятелем Отроча монастыря, ректором Тверской семинарии и преподавателем богословия, а вместе с этим присутствующим в духовной консистории. Полтора года проходил Тихон это новое послушание. Его сочинение «Об истинном христианстве», которое окончательно было отделано в Задонске, может отчасти служить памятником его трудов по преподаванию богословия в семинарии.

Живя в Твери, Тихон думал и мечтал только об уединении. У него еще тогда было намерение удалиться куда-нибудь в пустынный монастырь, и наряду с братией проводить уединенную жизнь, а до этого времени думал построить в монастырской вотчине, близ Твери, келью и удалиться в нее для подвигов безмолвия, молитвы и душеспасительных размышлений. Об архиерействе же он решительно никогда не думал. «Я никогда не мыслил о сем важном сане, чтобы быть мне епископом», – говорил он о себе, и, без сомнения, со всей искренностью, как и во всем прочем, что ни говорил он о себе. «У меня мысли были непременно куда-нибудь удалиться в пустынный монастырь, быть монахом и провождать уединенную жизнь; но Всевышнего судьбе угодно так, что есмь недостойный епископ». И потому, чем неожиданнее было его избрание в епископа, тем памятнее были для него все подробности этого события.

По воспоминаниям самого Святителя, избрание его в епископа ознаменовано было особенным предуказанием. В день св. Пасхи, 1761 г., Тихон участвовал в служении литургии с преосвященным Афанасием, в тверском соборе. Во время херувимской песни, у жертвенника, когда Тихон подходил к преосвященному Афанасию со словами, архиерейство твое да помянет Господь Бог во царствии своем, – Афанасий ошибкой, вместо: архимандритство твое, сказал: «епископство твое да помянет Господь Бог во царствии своем». Заметив свою ошибку, преосвященный улыбнулся и пожелал ему быть действительно епископом. «Дай Бог быть вам епископом», сказал он ему. Конечно, этот случай не имел бы никакого значения, и святитель Тихон впоследствии не обращал бы на него внимания, как на дело случайной оговорки, если бы в этот день действительно не было бы решения вопроса об избрании Тихона в епископа.

Именно в первый день Пасхи, архиепископ Димитрий, – как после святитель Тихон лично узнал от него, – вместе с Епифанием, епископом Смоленским, избирали кандидатов на Новгородское викариатство, для представления Государыне Императрице. Семь кандидатов они уже имели в виду. Но преосвященный Епифаний, зная добродетели и дарования Тихона, просил преосвященного Димитрия включить и его в число кандидатов, и, несмотря на возражения последнего, что он еще молод, что еще только три года прошло со времени принятия им монашества, – включили и его. Стали бросать жребий кого из них представлять на утверждение, – и три раза вынимался жребий Тихона. «Верно Богу так угодно, чтобы быть ему епископом, сказал Димитрий, – не туда было я намеревался его назначить». Преосвященный Димитрий имел в виду назначить его архимандритом Сергиевой лавры – назначение в то время весьма важное, потому что соединялось с правом быть членом Святейшего Синода. [15] «Записки Чеботарева». Таким образом, обмолвка Тверского епископа была хотя и случайная, но, по действию промысла Божия, послужила указанием на избрание Тихона во епископа. «По всеподданейшему Ея Императорскому Величеству словесному Святейшего Синода докладу и по представлению синодального члена преосвященного Дмитрия, архиепископа великоновгородского, Государыня утвердила «посвятить Тихона на новгородское викариатство», о чем и послан был указ, через тверского епископа». [16] Дело в архиве Св. Синода. 1761 г., № 93.