Кевин Митник - Искусство обмана

«… Кажется, силы правопорядка не способны поймать его …», писал Марков. Статья специально представляла меня как Общественного Врага Номер Один в киберпространстве, чтобы повлиять на Министерство Юстиции и поднять приоритет моего дела. Несколькими месяцами позже, нарушая закон и журналистскую этику, Марков и его кореш Тсутому Шимомура (Tsutomu Shimomura) участвовали в моём аресте как правительственные агенты. Оба были поблизости, когда для нелегального обыска моей квартиры и ареста использовали три неподписанных ордера. И во время расследования моей деятельности эти двое также нарушили закон, прервав мой телефонный звонок. Сделав меня злодеем, в своей последующей статье Марков представил Шимомуру как героя номер один в киберпространстве. Снова нарушая журналистскую этику и не раскрывая существовавшие ранее отношения: этот герой в течение нескольких лет был личным другом Маркова. Моё первое столкновение с Марковым произошло в конце 80-х, когда он и его жена Кати Хафнер (Katie Hafner) связались со мной во время создания книги «Киберпанк», которая должна была стать историей о трёх хакерах: немецком юноше Пенго (Pengo), Роберте Моррисе и обо мне.

В чём была моя выгода от участия? Ни в чём. Я не видел причины рассказывать им свою историю, если они собирались на ней заработать, так что я отказался помочь. Марков выдвинул мне ультиматум: или интервью, или информация из любого источника будет воспринята как правда. Он был по-настоящему расстроен и разозлён оттого, что я не буду сотрудничать, и дал понять, что у него есть средства, чтобы заставить меня пожалеть об этом. Я стоял на своём и отказался сотрудничать, несмотря на давление. Опубликованная книга показывала меня как «Хакера с тёмной стороны». Я решил, что авторы преднамеренно включили неподтверждённые, ложные утверждения, чтобы отомстить мне за отказ. Придав моему символу зловещий вид и представив меня в чёрном свете, они, возможно, увеличили продажи книги. Однажды мне позвонил кинопродюсер с большими новостями: Голливуд заинтересовался фильмом о Хакере С Тёмной Стороны из Киберпанка. Я заявил, что история обо мне далека от истины, но он всё ещё был очень заворожен проектом. Я согласился на двухлетний контракт в $5000, плюс дополнительные $45000, если они доберутся до производства и дело сдвинется дальше. Когда срок контракта истёк, компания попросила о его продлении на 6 месяцев. К тому времени я нашёл выгодную работу, так что у меня было мало причин наблюдать за производством фильма, который показывал меня в таком неблагоприятном и ложном свете. Я отказался от продления. Это разрушило сделку с фильмом для всех, включая Маркова, который возможно ожидал от проекта огромного заработка. Это была ещё одна причина мстительного отношения Маркова ко мне. Когда «Киберпанк» был опубликован, у Маркова и его друга Шимимуры была переписка по email. Они оба подозрительно интересовались моим местонахождением и моей деятельностью. Удивительно, в одном e-mail сообщении содержалась информация, что я посещал Университет Невады в Лас Вегасе и пользовался студенческой компьютерной лабораторией. Могло ли это означать, что Марков и Шимомура собирались написать другую книгу обо мне? Иначе почему их волновало то, чем я занимался? Впоследствии Марков предпринял шаги, произошедшие в 1992 году.

Я приближался к концу моего условного заключения за взлом корпоративной сети Digital Equipment Corporation (DEC). Тем временем я узнал, что правительство готовило против меня другое дело за с проведение контрразведывательных действий по выяснению причины размещения телефонных жучков на телефонных линиях Лос-Анджелесcкой фирмы P.II. В своих раскопках я нашёл подтверждение моих подозрений: люди из службы безопасности Pacific Bell действительно исследовали фирму. Итак, в Лос-Анджелесcком Окружном Департаменте Шерифа был сотрудник с компьютерным преступлением (по-совпадению этот сотрудник оказался братом-близнецом соавтора этой книги. Мир тесен.) Приблизительно в это время федералы внедрили своего информатора, чтобы он завёл меня в западню. Они знали, что я всегда старался держать козырные карты против любого агентства, которое за мной следило. Так что они сделали так, чтобы этот информатор вошёл ко мне в доверие и намекнул, что за мной наблюдают. Он также поделился со мной информацией о компьютерной системе, используемой в Pacific Bell, что позволило мне делать свои контр наблюдения. Когда я раскрыл его замыслы, я открыл свои карты и разоблачил его участие в мошенничестве с кредитными карточками во время его работы с правительством в качестве информатора.

Уверен, федералы оценили это! Моя жизнь изменилась в День Независимости 1994, когда рано утром меня разбудил мой пейджер. Звонивший сказал, чтобы я немедленно купил газету Нью-Йорк Таймс. Я не мог поверить, что Марков не только написал обо мне статью, но что Таймс поместила её на титульном листе. Первая мысль, пришедшая мне на ум, была о моей безопасности – теперь правительство существенно повысит свои усилия, чтобы меня найти. Меня обнадёжило то, что Таймс использовала очень неподходящую фотографию. Я не боялся, что меня узнают, потому что они выбрали настолько старую фотку, что она совсем не была на меня похожа! По мере прочтения статьи я понял, что Марков основывался на описании из своей книги о Кевине Митнике. Я просто не мог поверить, что Нью-Йорк Таймс рискнула напечатать его вопиюще ложные утверждения обо мне. Я чувствовал себя беспомощным. Даже если у меня будет возможность ответить, конечно, я не смогу собрать аудиторию, эквивалентную Нью-Йорк Таймс, чтобы опровергнуть возмутительную ложь Маркова. Я согласен, что мог быть болью в чьей-то заднице, но я никогда не уничтожал, не использовал против и никому не открывал полученную информацию. Фактические потери компаний от моей хакерской деятельности составляли стоимость телефонных звонков, которые я делал за их счёт, деньги, затраченные компаниями, чтобы закрыть уязвимости в безопасности, и в некоторых случаях, может быть, стоимость переустановки систем и приложений компаний из страха, что я мог модифицировать софт, чтобы использовать его для получения доступа в будущем. Эти компании оставались бы уязвимыми к более худшим взломам, если бы моя деятельность не предупредила о слабых местах в линии их защиты. Хотя я причинил некоторые потери, мои действия и намерения не были злонамеренны… и Джон Марков изменил всемирное восприятие опасности, которую я представлял. Власть одного неэтичного репортёра из такой влиятельной газеты, пишущего лживую и дискредитирующую историю о ком угодно, может коснуться каждого из нас. Следующей целью можете быть вы.

После моего ареста меня перевезли в Окружную Тюрьму в Смитфилде в Северной Каролине, где приказом Службы Маршаллов США меня разместили в «the hole» – одиночной камере. Втечение недели федеральные обвинители и мой адвокат пришли к соглашению, от которого я не мог отказаться. Меня могли выпустить из одиночки при условии, что я откажусь от фундаментальных прав и соглашусь со следующим: а) никакого слушания залога; b) никакого предварительного слушания; и с) никаких телефонных звонков, кроме звонков моему адвокату и двум членам семьи. Подпись и я мог выйти из камеры. Я подписался.