Олег Маркеев - Угроза вторжения

В ЭТОТ МИГ ОРЕЛ, ПАРЯЩИЙ ВЫСОКО В НЕБЕ, ЗАТМИЛ КРЫЛЬЯМИ СОЛНЦЕ, И НА БЕСКОНЕЧНОЕ МГНОВЕНИЕ В УЩЕЛЬЕ, ГДЕ ЗАСТЫЛИ НАПРОТИВ ДРУГ ДРУГА БЕЛОКУРЫЕ И ЧЕРНОВОЛОСЫЕ, ПОКЛОНЯЮЩИЕСЯ ГОВОРЯЩЕМУ КАМНЮ, ОБРУШИЛАСЬ МГЛА.

ТАК ГОРА, ДАЮЩАЯ МОЛОКО НЕБА, ОСТАЛАСЬ НИЧЬЕЙ.

КРОВЬЮ ПОГИБШИХ, СИНЕВОЙ НЕБА И КРЫЛЬЯМИ ОРЛА ПОКЛЯЛИСЬ ЛЮДИ ДЕРЕВА И ЛЮДИ КАМНЯ, ЧТО НЕ БУДЕТ МЕЖДУ НИМИ ВРАЖДЫ, ПОКА ЖИВ ПОСЛЕДНИЙ В ИХ РОДУ. КРАСКОЙ, ПРИГОТОВЛЕННОЙ ИЗ ТОЛЧЕНОГО КАМНЯ, ЖЕЛТОГО, КАК ГЛАЗА ВОЛЧИЦЫ, ИЗ КАМНЯ КРАСНОГО, КАК КРОВЬ НА СНЕГУ, ИЗ КАМНЯ БЕЛОГО, ЧТО ЯРЧЕ ЗВЕЗД, — НА СТЕНАХ ПЕЩЕРЫ, ИЗ КОТОРОЙ В ЛЮБУЮ ПОГОДУ ВИДНА БЕЛАЯ ГОРА, НАПИСАЛИ СВЯЩЕННЫМИ ЗНАКАМИ, ПОДАРЕННЫМИ ЛЮДЯМ БОГОМ ХАРАМОМ — ОТЦОМ МУДРЫХ, ЧТО СМЕРТЬ И БЕСЧЕСТЬЕ ЖДЕТ ТОГО, КТО ПРОЛЬЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ КРОВЬ В СВЯТОМ МЕСТЕ, ГДЕ МОЛОКО НЕБЕС СТЕКАЕТ НА ЗЕМЛЮ, ЧТОБЫ НАПОИТЬ ВСЕХ, КТО РОЖДЕН ПОД ЭТИМ НЕБОМ.

Ночь была звездной и холодной, такие бывают только в предгорьях. На дальнем конце деревни все еще горел дом, и на стене комнаты то и дело принимались плясать оранжевые тени.

Максимов лежал, закинув руку за голову, и ждал, когда полоса яркого серебристого света, льющегося из окна, отползет к стене. Ровно через полчаса луна завалится за холмы, и станет совсем темно. На войне быстро возвращаешься в первобытное состояние, и время, отмеряемое часами и минутами, становится чем-то неестественным, привнесенным из чуждого мира, где люди все еще тешат себя иллюзией полной безопасности и неизменности раз и навсегда установленного порядка вещей.

Сюда, на Балканы, как стервятники слетелись все более-менее серьезные разведки мира. Пользуясь обстановкой — «война все спишет», как на учениях прокатывали модели, разработанные для «чрезвычайных ситуаций», обстреливали своих бойцов, вербовали и ликвидировали чужих, закладывали сети для будущих операций, когда игра пойдет всерьез и ставки будут запредельно высокими.

Максимов не сомневался, что это лишь «модельная война», как бы страшно и цинично это ни звучало. Слишком уж очевидна аналогия с современной Россией. Кто-то задался целью выяснить, можно ли раскрутить конфликт, замешав адово варево этнических, религиозных и экономических противоречий в славянском государстве. И если да, то кто и как будет повязан, какие тени прошлой вражды оживут, какие идеи вскружат головы, сколько крови потребуется, пока измученное население не будет готово с цветами встречать белые танки интернациональных сил.

И главное, сколько это все будет стоить и какую прибыль принесет.

Он знал многое о подоплеке этой войны, возможно, даже больше, чем те, кто непосредственно руководил боевыми действиями. Его война была больше похожа на охоту: травля, захват, допрос, ликвидация. Воевали спецы, не знающие жалости ни к себе, ни к другим. Военная разведка, как полевая хирургия — занятие не для слабонервных. Информация на войне стоит дорого, а человеческая жизнь — ни черта; В средствах асы тайной войны здесь, как и всегда и везде, себя особенно не стесняли.

Но кроме войны секретных служб, здесь шла схватка между тайными братствами. На обнажившемся до кровавого нутра теле Балкан почти открыто проступали нервы тайной политики. Каждый хотел дернуть за них. Каждое тайное общество мечтало, пользуясь безнаказанностью войны, потянуть одеяло на себя, максимально отклонив вектор мирового развития в угодную ему сторону. Маски и личины на время войны были сброшены, и противники, до сих пор лишь подозревавшие о существовании друг друга, могли посмотреть друг другу в лицо.

Последним из семи, затравленных группой Максимова, был пакистанец, работавший на разведку Саудовской Аравии, но успевавший снабжать информацией еще и ливийского резидента. В этом качестве он заинтересовал ГРУ, нанявшее Максимова. Пакистанец заинтересовал орден своей принадлежностью к тайному мусульманскому братству Танцующих дервишей. Политики в срочном порядке лепили из ислама «образ врага», на смену почившему в бозе коммунизму. Орден интересовало, действительно ли хранители тайных знаний ислама готовы выступить в роли «мирового зла», на какую степень имитации конфликта с православием они готовы пойти, подыгрывая международным силам, разворачивающим эту интригу, и не обернется ли эта игра войной без правил.

Выплевывая слова вместе с кровяными сгустками, пакистанец понес про зеленое знамя Пророка, заветы аятоллы Хомейни и пообещал, если уцелеет, лично перерезать глотку Максимову и всей его родне до седьмого колена, когда волна «зеленой революции» перехлестнет границы России. В принципе, парню можно было верить — информация, выбитая из него за три часа допроса в сыром подвале напрочь разрушенного дома, начала подтверждаться буквально через несколько дней.

Ушлый пакистанец сознался, что сподобился подставиться на вербовку ребятам из МИ-5. Своих хозяев и ливийского резидента ему, гаду, показалось мало! Англичане, потеряв контакт с агентом, забили тревогу. По закону подлости группа Максимова в одночасье из охотников превратилась в затравленных зверей. Он сумел обеспечить эвакуацию всех ее членов, но сам попал в капкан. На помощь Балканского разведцентра ГРУ рассчитывать не приходилось, ребята сами жили как на вулкане, им было легче откреститься от «идиота-добровольца, неизвестно зачем приехавшего в Сербию», чем подставлять себя под ответный удар англичан. Для них, все еще носящих погоны, он был чужаком. И рисковать всей разведсетью ради спасения одного придурка, играющего в войну, никто, естественно, не хотел. В конце концов, нанимая Максимова в «охотники», они честно предупредили, что в случае провала эвакуация ему, давно уволенному из армии, не полагается.

А обложили качественно, заранее просчитав и отрезав все каналы отхода. Счет пошел на часы. И в этой ситуации, когда перспектива залить собственной кровью грязный пол в каком-нибудь заброшенном подвале становилась неизбежной, он, как за соломинку, ухватился за предложение «купца», вербовавшего крутых людей для «работы» в России.

За «купцом» стояли серьезные люди, это Максимов сразу понял. У них был собственный, никем не контролируемый канал, а это было сейчас самым важным. Кто создал эту цепь явок, держал «окна» на границах, систему проверки и перепроверки людей, — всю эту сложную систему, именуемую на жаргоне разведки «каналом», Максимов не знал. Он шел на риск и отдавал себе отчет, что из огня бросается в полымя, но опыт подсказывал, что порой единственный способ уйти от опасности — это с головой окунуться в новую. Излишняя осторожность и подозрительность так же губительны, как чрезмерная доверчивость и решительность, учили в Ордене.