Алина Шустрова - Подарок для Ёлки

- Держи, Солнце.

- Спасибо, Елка, - и вновь его улыбка озарила меня волной тепла и света.

“Наверняка он очень добрый и счастливый парень, если так улыбается”, - в очередной раз подумала я, стряхивая с себя наваждение бездонных голубых озер.

Писать заявление не пришлось, паспорт возник на краю стола на следующий день. Я благодарно кивнула и полетела к соседнему столу на вызов. А вчера случился этот кошмар. Мое голубоглазое чудо, отодвинув пепси с синенькой трубочкой, отлепился от стенки, придвинулся к краю стола, поднял на меня свои потрясающие глаза и опять попросил мою руку. Я протянула правую и, пока я грелась в лучах его искрящихся глаз, залез в карман Джинс и надел мне на безымянный палец кольцо с бриллиантом, размером в один карат. Пока я тупила и пыталась понять, что бы это значило, раздался хлопок. Стекло за спиной Дадиани разлетелось тысячей осколков. Моё голубоглазое солнце замерло и повалилось на меня. Я от неожиданности не удержалась на роликах и полетела назад, со всей дури хлопнувшись головой о мраморный пол, а сверху, видимо, упал Вячеслав Дадиани, если верить фотографиям в прессе.

Очнулась я не сразу, тело Дадиани уже увезли. У меня диагностировали сотрясение мозга и несколько неглубоких порезов, а следователь, проверив мои документы и возвращая паспорт, заявил:

- Вы не знаете, были ли у вашего мужа враги?

- Какого мужа? - поинтересовалась я.

Следователь понимающе кивнул, типа, понимаю, сотрясение и, ласково улыбаясь, протянул мне мой паспорт, заботливо открытый на четырнадцатой странице, где в штампе было указанно, что восемнадцатого июня Пресненским отделом Загс города Москвы был зарегистрирован брак с Дадиани Вячеславом Сергеевичем тысяча девятьсот восемьдесят третьего года рождения.

Туше.

В смысле, тушите свет, сливайте воду. И вот я, свежеиспеченная вдова, после сотрясения мозга, проведя беспокойную ночь в постели лучшей подруги, прикидывала, как бы поделикатней сообщить родственникам Дадиани, что они больше не одиноки. В смысле, мы теперь вместе - родственники. Я рвалась на похороны, чтобы проститься со своим чудаковатым солнцем, а Ларка со свойственной ей рассудительностью и прагматизмом убеждала меня, что родственники от счастья там же меня и прикопают, рядом с супругом в одной могиле.

- Хорошо, Кики говорила, у него брат есть, младший. Надо ему выразить наши соболезнования и сказать, что я ни на что не претендую и, если окажется что наш брак не фикция, готова от всего отказаться, если что -то есть.

- Если вспомнить некую эксцентричность твоего покойного супруга, возможно, на него ничего и не оформлялось, это раз, - высказалась Ларка, - а два, не наши соболезнования, а твои. Я тебя в машине подожду.

- И на том спасибо, - вздохнула я, - мне сейчас с моей сотрясенной головой за руль никак нельзя…

- Что там сотрясать, в твоей пустой голове? - продолжала учить меня подружка. - В среде московских аллигаторов доброта и порядочность, расценивается как слабость, сожрут и не подавятся. Хорошо, если в асфальт не закатают.

- Не опошляй, пожалуйста, память о моем голубоглазом солнце, сравнивая его с крокодилом, - попросила я Ларку, - и у кого только рука поднялась на такого лучистого парня? Столько дерьма вокруг ходит, и никто не отстреливает…

- Здесь, я просто вынуждена с тобой согласиться, - закивала подружка и попросила счет за свой завтрак.

Я по причине сотрясения есть не могла, только кофе осилила. Ларка же, живущая по принципу: “Частое открытие холодильника превращает принцессу в тыкву!”, в холодильнике еду не держала и завтракала в кафе, а ужинала на работе.

Мы загрузились в мое Пежо и отправились в офис братьев Дадиани. Ларка за рулем, я скромно рядом, придерживая голову на поворотах.

Согласно любезно предоставленной Кики информации, в глазах администратора я теперь приблизилась к небожителям - меня напечатали в газете, офис фирмы располагался в центре Москвы в крупном бизнес центре. Ларка выгрузила меня у главного входа со словами:

- Закончишь, звони, я сюда же подъеду, - я кивнула и отправилась на поиски “Дадиани & Co”.

Легко сориентировавшись по информационной доске, отправилась на седьмой этаж. В зеркальном лифте я немного понервничала. Пока никто не видел, одернула черный Ларкин пиджак, придававший моим джинсам и черной майке скорбный вид, и решительно шагнула из лифта на встречу с родней.

Справа от лифта быстро обнаружились распашные стеклянные двери, со ставшей вдруг родной надписью: “Дадиани & Co”. В дверях я столкнулась с милой женщиной, которая любезно мне сообщила, что Дадиани Максима Сергеевича я легко найду, если пройду вглубь по коридору, последняя дверь налево. Туда я и отправилась. Надпись на двери, убедила меня в верности маршрута, я глубоко вздохнула и открыла дверь комнаты секретаря.

Серое ковровое покрытие на полу, стол секретаря, офисная техника, стойка с кофеваркой и холодильником, пара пейзажей на стене, и сама секретарь, прикрывающая вожделенную дверь к родственнику, загораживая ее спиной. Ослепительная блондинка шагнула ко мне, перекрыв траекторию:

- Здравствуйте, вы к кому, и по какому вопросу?

- Здравствуйте, я супруга Дадиани Вячеслава Сергеевича, - лицо блондинки поспешно покинул последний румянец. Глаза расширились до невозможности, я даже забеспокоилась, не выпадут ли? Сделав несколько судорожно - глотательных движений, она бочком просочилась обратно в кабинет генерального директора “Дадиани & Co”, в панике забыв закрыть дверь. До меня донесся тихий всхлип и сдавленное:

- Максим Сергеевич, там жена пришла… Вячеслава Сергеевича…

- Кто? - тихо переспросил мужской голос, а затем что -то грохнуло и раздался рев: - Славкина?! Жена?! Марина, ты в своем уме?!

- Она так сказала… - проблеяла насмерть перепуганная Марина.

По правде сказать, я сама уже еле дышала.

- Да мало ли кто и что сказал, посылай их всех на х…, нет, лучше я сам, - стул с грохотом отодвинулся и в дверях появился взбешенный Максим Дадиани.

“Похож, сильно похож, только глаза не тем лучатся”, - это все, что я успела подумать. Взбешенный младший Дадиани надвигался на меня, излучая ненависть и презрение с такой же убойной силой, как старший излучал любовь и доброту.

- Что, налетели, коршуны на падаль?! Жена, говоришь! - меня оценивающе осмотрели.

- И как же ты его до Загса то довела? Таблицу Менделеева под юбкой нарисовала? - огромная лапа судорожно сжимала в пальцах iPhone и трясла им у меня перед глазами. - Обломись, сучка, не выйдет у тебя ничего! - взбешенное лицо, красные глаза и такая ледяная ненависть, что у меня даже позвоночник инеем покрылся. - Не интересовали бабы Славку никогда, понимаешь ты, сука! Никогда! Ты думаешь, я не пытался? Ты знаешь, сколько я ему баб перетаскал, я только наизнанку еще не вывернулся вместе с ними! Ноль эмоций! Ноль, понимаешь! - и мне выразительно постучали углом iPhone по лбу. - Ему на вас пофигу было, на всех! - мне еще раз постучали по многострадальной голове, а перекошенное лицо с раздувавшимися ноздрями возникло совсем рядом. Я попыталась отодвинуться, просовывая между нами сумку.