Тесс Герритсен - Снова умереть

— Господи, — пробормотал Фрост. — Он был каким-то заядлым охотником?

— Ну, это определенно животные большой африканской пятерки, [17] «Большая пятерка» — традиционное название пяти видов млекопитающих, являющихся наиболее почетными трофеями африканских охотничьих сафари: слон, носорог, буйвол, лев и леопард. Про охотника, добывшего хотя бы по одному представителю каждого из видов «большой пятерки», принято говорить, что он собрал «большой шлем». Охота на «большую пятерку» — чрезвычайно дорогостоящее занятие. (прим. Rovus) - ответила Джейн, рассматривая голову носорога и размышляя, какими пулями можно убить подобное создание. Или африканского буйвола по соседству. Она медленно прошла мимо ряда трофеев, ее бахилы поскрипывали по деревянному полу под разинутыми головами животных, настолько правдоподобных, что она почти ожидала услышать львиный рык.

— А разве это законно? Кто, черт возьми, в наши дни стреляет по леопардам?

— Взгляни. Собака — не единственное животное, которое тут бегало.

Множество красновато-бурых отпечатков лап разбегались по деревянному полу. Большинство соответствовало золотистому ретриверу Бруно, но тут были и следы поменьше, которыми также была усеяна вся комната. Коричневые пятна отпечатались на подоконнике, на который опирался передними лапами Бруно, рассматривая почтальона. Но не вид пса заставил Луиса Муниза набрать 911, а то, что торчало из собачьего рта.

Человеческий палец.

Она и Фрост следовали за отпечатками лап, проходя под взглядом стеклянных глаз зебры и льва, гиены и бородавочника. Этот коллекционер не зацикливался на размере: даже самые маленькие создания занимали свое бесславное место на этих стенах, включая четырех мышей с крошечными чашечками из китайского фарфора, рассаженными вокруг миниатюрного стола. Гротескное чаепитие Безумного Шляпника.

Пока они двигались через гостиную и коридор, вонь разложения усилилась, и Джейн могла слышать зловещий гул, сопровождающий источник запаха. Толстая муха с гудением описала несколько ленивых кругов над ее головой и влетела в дверной проем.

Всегда следуй за мухами. Они знают, где накрыт ужин.

Дверь была приоткрыта. Когда Джейн распахнула ее пошире, что-то белое выскочило наружу и промчалось по ее ноге.

— Святое дерьмо! — заорал Фрост.

С колотящимся сердцем Джейн обернулась и увидела, как из-под дивана в гостиной на нее уставилась пара глаз.

— Это всего лишь кошка, — облегченно рассмеялась она. — Вот и объяснение отпечаткам лап поменьше.

— Постой, ты это слышишь? — спросил Фрост. — Мне кажется, там еще одна кошка.

Джейн перевела дыхание и шагнула через порог в гараж. Серый полосатый кот подбежал, чтобы поприветствовать ее и вкрадчиво начал тереться об ноги, но Джейн его проигнорировала. Ее взгляд был прикован к тому, что висело под крышей. Мухи роились так плотно, что она ощущала их жужжание у себя в костях, пока они кружили вокруг зловонного пиршества, освежеванного для их удобства, с выставленным наружу мясом, в котором сейчас извивались личинки.

Фрост ринулся прочь, подавляя рвотные позывы.

Обнаженный мужчина висел вниз головой, его лодыжки были связаны оранжевым нейлоновым шнуром. Словно у свиной туши на бойне, его живот был вспорот, из полости вычищены все органы. Обе руки свободно болтались и могли бы касаться пола, если бы все еще оставались целыми. Если бы голод не заставил Бруно и, возможно, двух кошек, начать обгладывать плоть своего хозяина.

— Значит, теперь мы знаем, откуда взялся тот палец, — произнес Фрост, чей голос звучал приглушенно под рукавом. — Иисусе, это худший ночной кошмар для каждого. Быть съеденным собственным котом…

Для трех голодных домашних питомцев то, что теперь свисало с подъемника, безусловно, казалось трапезой. Животные уже отгрызли руки и объели столько кожи и хрящей с лица, что в одной глазнице виднелась белая кость, жемчужная впадина, выступающая через обглоданную плоть. Черты лица были обгрызены до неузнаваемости, но гротескно-опухшие гениталии не оставляли никаких сомнений в том, что это был пожилой мужчина, судя по седым лобковым волосам.

— Подвесили и освежевали как дичь, — произнес голос за спиной Джейн.

Джейн вздрогнула от неожиданности и обернулась, увидев доктора Мауру Айлз, стоящую в дверях. Даже на таком абсурдном месте преступления Мауре удавалось выглядеть элегантно: ее черные волосы были гладко уложены, напоминая блестящий шлем, серые брюки и куртка идеально подчеркивали тонкую талию и бедра. Она заставила Джейн почувствовать себя кузиной-замарашкой со своими растрепанными волосами и потертой обувью. Мауру не испугал запах, и она подошла прямо к телу, не обращая внимания на мух, кружащих над головой.

— Это обескураживает, — сказала она.

— Обескураживает? — хмыкнула Джейн. — Думаю, тут больше подходит «полная жопа».

Серый кот в полоску бросил Джейн и направился к Мауре, принявшись тереться о ее ноги и громко мурлыкать. Вот вам и кошачья преданность.

Маура оттолкнула кота от ноги, ее внимание было полностью сосредоточено на теле.

— Брюшные и грудные органы отсутствуют. Разрез выглядит очень решительным, от лобка до мечевидного отростка грудины. Именно так охотник поступил бы с оленем или кабаном. Подвесил бы, выпотрошил и оставил выдерживаться.

Она посмотрела на подъемник.

— И он похож на крюк для подвешивания дичи. Очевидно, этот дом принадлежит охотнику.

— Вон те штуковины тоже выглядят как охотничьи, — добавил Фрост. Он показал на верстак, над которым был развешан десяток смертельного вида ножей. Все они были отполированы, лезвия ярко сверкали. Джейн посмотрела на обвалочный нож. Подумала, что такое лезвие должно рассекать плоть, как масло.

— Странно, — заметила Маура, разглядывая торс. — Не похоже, что эти раны нанесены ножом.

Она указала на три разреза, рассекающие грудную клетку.

— Они идут параллельно, словно лезвия были соединены между собой.

— Похоже на отметины от когтей, — сказал Фрост. — Могли животные сделать такое?

— Слишком глубокие для кошки или собаки. Нанесены после смерти, чтобы минимизировать кровотечение… — Она выпрямилась, изучая пол. — Если его убили прямо здесь, кровь должна была куда-то стечь. Видите то отверстие в бетоне? Такие делают охотники, когда используют помещения для того, чтобы подвешивать и выдерживать мясо.

— Что это за фишка с выдерживанием? Никогда не понимал смысла в подвешивании мяса, — удивился Фрост.

— Посмертные ферменты действуют как естественный смягчитель, но обычно это делается при температуре чуть выше нуля. А здесь по ощущениям около десяти, верно? Достаточно тепло для того, чтобы началось разложение. И появились личинки. Я рада, что сейчас ноябрь. В августе все пахло бы намного хуже. — Пинцетом Маура подцепила одну личинку и принялась изучать, пока та извивалась в ее руке, облаченной в перчатку. — Похоже, она соответствует третьей стадии посмертных изменений. Таким образом, смерть наступила около четырех дней назад.