Лариса Кузнецова - Долгая темная ночь...

Из задумчивости меня вывел мамин крик:

- Да что же это мы сидим, ты же на работу опоздаешь!

Я посмотрела на часы, было уже семь тридцать и десять минут назад я должна была выйти. Я схватила свою сумочку и наспех поцеловав маму кинулась из дома.

Когда я бежала по коридору к нашей комнате для гримирования, то моя напарница Роза уже была на месте и еще в коридоре я слышала ее звучный голос:

- Да что это там, они что совсем обалдели? Когда это мы все успеем сделать я хочу их спросить. Может мне придет Санта-Клаус помогать?

В это время я влетела в кабинет. Рядом с Розой стоял наш начальник Рамирос Сувейрос.

- А вот и тот Санта-Клаус, который тебе поможет.

Рамирос был мужчиной около сорока лет. Его внешность нельзя было назвать симпатичной: у него был очень крупный нос с приплюснутым кончиком. Волосы когда-то черные как смоль теперь поседела и на темечке появилась явная залысина. Но Рамирос не сдавался и отчаянно зачесывал на нее длинные пряди своих волос. Когда он отходил от зеркала, то зачесанные пряди падали и все вновь видели его лысину, но он про это не знал и думал, что все очень хорошо замаскировал. Несмотря на это, он пользовался успехом у женщин. А когда он развелся со своей женой, то имена новых пассий мы просто перестали запоминать, так как они менялись как перчатки. Мы иногда подшучивали, что рано или поздно он схватит себе такую венерическую болезнь, которой нет ни в одном медицинском справочнике, но на это он только улыбался и говорил: 'Такова судьба!'. Человеком он был очень хорошим, вот и сейчас, он закрыл глаза на мое десятиминутное опоздание.

- Давай, Санта-Клаус, - он шлепнул меня по мягкому месту, на что я яростно зашипела, - поторапливайся! Вы сегодня будете гримировать участников ток-шоу 'Это было со мной', и народу там будет порядочно!

Я посмотрела на Розу, она стояла сцепив руки на груди и закатив глаза. Роза была негритянкой среднего роста сорока двух лет. У нее была очень полная фигура и крупное лицо. Как она сама говорила, на ее груди мог уснуть кто угодно, даже при желании и несколько. У нее были темно-карие глаза с дымкой. Когда я в них смотрела, мне казалось, что внутри них перемещаются облака. Она всегда носила яркую одежду и множество украшений. Рамирос иногда над ней подшучивал и говорил, что его бабка которая занимается Вуду носит почти такие же. А потом с серьезным видом начинал спрашивать от каких напастей 'этот браслет, и этот, и этот:'. На что, бойкая Роза, объясняла ему куда ему пойти с этими вопросами. Но Рамирос ей отвечал, что так далеко он никогда не ходил и ей бы самой не советовал. Роза была очень остра на язык и когда я пришла работать, то мне часто от нее доставалось. Но потом, когда мы познакомились ближе, я полюбила ее всем сердцем. Она была доброй и очень щедрой натурой, которая нередко страдала из-за собственного мягкого сердца. Ее шумливость и остроты были своего рода панцирем, скрывающим ее нежную душу, которая несмотря на тяготы жизни, не стала алчной и злой. Мы с ней стали подругами:

- Ну ладно, девочки, больше дела меньше слов!

И что-то насвистывая, Рамирос вышел из нашей комнаты.

Я подошла и начала надевать фартук, а другой протянула Розе.

- Ну так чего случилось-то?

Она стояла взбивая свои тугие кудри:

- Что случилось, что случилось! Мы сегодня с тобой красим участников шоу, а их там не меньше десяти, плюс двое ведущих. Так что, раньше двенадцати не разогнемся.

В это время в комнату заглянула ярко накрашенная женщина и жеманным голосом спросила:

- Можно уже?

Роза строго на нее посмотрела:

- Не видишь, подготовка идет. Как будет можно - позовем!

Женщина сделала кислую мину и с грохотом захлопнула дверь.

- Ну зачем ты так! Пусть бы себе зашла и села. Чего им в коридоре топтаться!

- А тебе вечно всех жалко! Это и есть главная участница шоу! Стерва еще та!

- Понятно. А тема-то какая? - я открыла набор для гримирования и начала открывать тюбики.

- Тема: А что-то типа у это стервы после падения третий глаз открылся, - Роза тоже раскладывала свои средства для грима.

Я смотрела на нее открыв рот:

- Правда что ли?

Роза глянула на меня как на умалишенную.

- Тьфу ты! Ну ты-то хоть! Какой нахрен у нее третий глаз! Она этими-то поди ничего не видит. Вон, сколько туши навесила. Тут теперь кучу средства изведу, пока с нее эту гадость смою!

Я подошла и начала протирать свое зеркало перед вращающимся креслом:

- А что, Роза, может быть и мне сказать, что я в у себя в подвале каллайдер собрала и меня тоже пригласят. А ты будешь гримировать, а?

Роза хмыкнула и тоже начала драить свое зеркало:

- Скажешь тоже, калайдер. Кого эта хрень сейчас интересует. Разве только скажешь что с гуманоидом в его тарелке трахнулась. Вот тогда и позовут!

Я чуть замерла и шепотом сказала:

- Почти:

- Чего ты там шепчешь не пойму, - Роза интенсивно терла зеркало, отчего ее груди как две спелые дыни колыхались из стороны в сторону. - Ты выкини себе эту хрень из головы! Те кто ходит на эти шоу, полные говнюки. А те кто их смотрит, вообще кретины! Им показывают это дерьмо, а люди радостно его едят!

Я смотрела на Розу и не могла понять причину ее плохого настроения:

- Как Абдул?

Ее лицо дернулась. Я попала в точку. Когда что-то происходило с ее семилетним сыном, она становилась прямо сама не своя.

- Как, как! Его дура учительница опять деньги собирает. Она что думает, что я Скрудж Макдак что ли?

Я подошла и спросила Розу:

- Сколько тебе не хватает?

Она опустив глаза мяла тряпку:

- Пятьдесят долларов. У них будет детский праздник, и она сказала, что те, кто не сдаст деньги на праздник не пойдут. - ее голос дрогнул. - А Абдул так давно об этом мечтал, даже стишок разучил. Целую неделю меня мучил, чтобы я сшила ему костюм Бэтмена.

Я подошла к своей сумочке и достала все что там было, потом подошла к ней и вложила деньги ей в руку:

- Возьми, порадуй своего малыша!

В ее глазах стояли слезы.

- Спасибо, Мария! Я тебе обязательно отдам!

- Конечно, отдашь! А теперь давай начнем их гримировать.

И начался долгий процесс. Участников и правда было очень много. Та женщина, которая заглядывала, должна была сесть к Розе. Но когда та повернула к ней стул, та скривила губы и сказала что сядет ко мне. Я в это время работала с ведущим. Он был красивым мужчиной, но пустым внутри. Каждый раз он садился ко мне ни говоря ни слова, и каждый раз также молча вставал. На его лице не было ни одной морщинки несмотря на то что ему было уже около пятидесяти. Многие поговаривали о пластической хирургии, но я подозревала, что он просто не был способен на эмоции, поэтому никогда не хмурился. А, как известно, морщины чаще всего бывают у тех, кто любит 'разговаривать' лицом. Ума у него также было не много. Помню смешной случай, как один раз он спросил у одного из участников ток-шоу на тему всего потустороннего: