Шайла Блэк - Одна ночь греха

Она мечтала о ребенке, собственном ребенке. Больше всего на свете она хотела взять его на руки, прижаться щекой к его маленькой головке, петь ему колыбельные песенки, ощутить, как груди твердеют от приливающего к ним молока. Ей хотелось отдать этому крошечному существу всю свою любовь. А Сайресу был нужен наследник. Но жестокая правда заключалась в том, что ей не суждено зачать ребенка без молодого, здорового мужчины.

Серина судорожно сглотнула, сознавая, что муж абсолютно прав.

— Я подумаю, — наконец сказала она.

— Дорогая, ты не пожалеешь об этом, — поспешил уверить ее герцог. — А теперь ложись спать. Тебе нужно хорошо отдохнуть, потому что через два дня мы уедем в город.

— Мы? Ты возьмешь меня с собой в Лондон?

— До конца сезона, — ответил он. — В Уилмингтоне у тебя мало шансов завести любовника и сохранить это в тайне. Этот уголок Суссекса слишком мал для подобных дел. Кроме того, здесь недостаточно мужчин благородного происхождения. А в Лондоне тебе будет из кого выбирать.

С этими словами он покинул спальню и оставил Серину одну. Ей предстояло провести бессонную ночь, наполненную мучительными размышлениями.

Люсьен Клейборн, пятый маркиз Дейнридж, стоял возле могилы Челси. Его глаза были закрыты, в одной руке он судорожно сжимал небольшой букет весенних цветов. Аромат первоцветов и запах свежескошенной травы терзали его душу, исполненную чувством вины, и вызывали чуть ли не тошноту. Холодный моросящий дождь не мог отвлечь его от внутренней боли.

Челси умерла три месяца назад, и в этом некого было винить, кроме него самого. Проклятия сорвались с губ Люсьена, и холодный ветер унес их прочь. Почему он не смог вдохнуть в ее тело хоть немного жизни из своих бесполезно прожитых лет?

Обессилев от горя и раскаяния, он опустился на колени. Липкая грязь тут же впиталась в его светло-серые штаны, но Люсьен даже не заметил этого. Он аккуратно разложил цветы рядом с теми, что принес днем раньше. Он знал, что Челси взяла бы их и улыбнулась ему своей нежной, невинной улыбкой.

Его сжатые в кулаки руки поднялись вверх, к небу. Люсьен испытывал мучительную радость оттого, что проклинал Господа, забравшего у него Челси. Ему хотелось, чтобы Господь услышал его и понял, что Люсьен Клейборн больше в него не верит.

Две слезы скатились по щекам маркиза. Они были такими горячими, что, казалось, могли прожечь кожу. Он снова и снова, в тысячный раз спрашивал себя, почему именно Челси? И не получал ответа.

Люсьен поднялся на ноги. Все его тело ныло от усталости и бесконечных бессонных ночей. Сколько должно пройти времени, прежде чем он сможет прожить хотя бы час, не вспоминая о Челси и не думая о том, что предал ее? Как долго горе и отчаяние будут мучить его и лишать сна?

Но он заслужил эти муки и будет терпеть их до конца своей жизни. Он с головой погрузился в свой слишком публичный развод, стараясь избежать всех связанных с этим процессом неприятностей. Он пытался оградить от слухов свои отношения с Равенной, стараясь при этом не замечать ее флирта с лордом Уэйлендом и их последующего бегства в Италию. Он был слишком занят собой, а когда понял, что Челси нужна его любовь, оказалось уже слишком поздно.

Люсьен повернулся и пошел прочь от могилы дочери. Проходя через ворота кладбища, он дал себе клятву, что если ему суждено еще иметь детей, то он не пожалеет сил, чтобы стать настоящим отцом.

— Серина, моя дорогая! Неужели это ты?! — удивленно воскликнула хрупкая седовласая женщина, поднимаясь с покрытого персидским ковром дивана и нежно обнимая внучку. — Ты прекрасно выглядишь. Почему не написала мне, что собираешься в Лондон?

— Бабушка, у меня не было на это времени. Кроме того, я не хотела приезжать. Это Сайрес настоял, — объяснила Серина. — Сейчас так рано. Я, наверное, пришла к тебе в не слишком удачное время.

— О нет. Садись и рассказывай. — Лицо леди Харкорт осветила счастливая улыбка. — Ты приехала в Лондон, чтобы подготовиться к родам?

Серина вздохнула, укоряя себя за то, что ее ответ сотрет радостную улыбку с лица бабушки.

— Увы, нет.

— Ты что-то делаешь, чтобы не забеременеть?

— Что ты, конечно, нет! Я понятия не имею о подобных вещах.

Леди Харкорт удивленно взглянула на внучку.

— Тогда почему в вашей семье до сих пор нет пополнения? Надеюсь, твое здоровье в порядке?

Серине все меньше и меньше нравилось направление, которое принимал их разговор, и она опустила голову.

— Нет, просто все складывается не совсем так, как думали мы с Сайресом.

— Но вы все еще пытаетесь?

— Бабушка, не могли бы мы поговорить о чем-нибудь другом?

Пожилая дама издала тяжелый вздох.

— Голубка моя, поговори со мной. Ты замужем за герцогом. Ему нужен наследник, который был бы лучше, чем его племянник. А мне нужен правнук.

— Я знаю, — терпеливо произнесла Серина.

— В твоем возрасте у меня уже было двое детей, и я ждала третьего. Я перестала беременеть только тогда, когда стала отказывать Олдусу в близости. — Глаза старушки подозрительно сузились. — Голубка, а ты не играешь в эти игры?

Серина почувствовала, как ее щеки заливает румянец.

— Бабушка! Этот неделикатный разговор…

— Вполне оправдан в подобной ситуации, — закончила за нее фразу старушка. — Ты не пускаешь его в свою спальню?

— Конечно, пускаю. Я стараюсь быть хорошей женой во всех отношениях.

— Правда? Значит, у вас что-то не ладится?

Стараясь не смотреть ей в глаза, Серина проговорила:

— Мы с Сайресом должны решить одну проблему.

— У тебя несчастный вид. Вы поругались?

— Нет, ничего подобного.

Бабушка взяла руку Серины в свои ладони и сказала тихим голосом:

— О, дитя мое, скажи мне, что слухи неверны.

— Слухи? — прошептала Серина, чувствуя на спине неприятный холодок.

Леди Харкорт нахмурилась, всем своим видом показывая, что ей самой неприятен этот разговор.

— Еще до того, как вы поженились, говорили, что он оставил свою любовницу, с которой был связан многие годы, именно потому, что… утратил мужскую силу.

Сайрес — и любовница? Вообще-то ей не следовало так удивляться, потому что в высшем свете почти все мужчины имели связи на стороне.

— Мужскую силу?

Старушка кивнула:

— И хочу сказать, что мадам Мария доподлинно знает об этом, ведь она родила твоему мужу трех дочерей.

Серина приоткрыла от удивления рот и почувствовала, как волна острой зависти захлестнула ее душу. Другая женщина рожала Сайресу детей, а она, законная жена, не может забеременеть? Как это несправедливо!

— Так слухи правдивы?

Ей оставалось только согласно кивнуть в ответ. Огромная часть жизни Сайреса была ей неизвестна. Она никогда не слышала ни о мадам Марии, ни о ее дочерях. Тысячи вопросов и упреков проносились в ее пылающем от гнева мозгу.