Захар Прилепин - Есенин: Обещая встречу впереди
- Название:Есенин: Обещая встречу впереди
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Молодая гвардия
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-235-04341-1
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Захар Прилепин - Есенин: Обещая встречу впереди краткое содержание
Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство?
Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных. Захар Прилепин с присущей ему яркостью и самобытностью детально, день за днём, рассказывает о жизни Сергея Есенина, делая неожиданные выводы и заставляя остро сопереживать.
Есенин: Обещая встречу впереди - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
В праздники все, и Сергей среди прочих домочадцев, по указу деда вместе молились. Прикажет: «На молитву» — и первый на колени.
Крестился троеперстием.
Ели из общей миски и только дождавшись, пока Фёдор Андреевич пригубит первым.
Он же разрешал выискивать в миске мясо, говоря: «Пора!» До этого приказа — никто не смел.
Дед был широкого характера — буйный во злобе и ласковый в доброте.
Много разговаривал с внуком Сергеем. До той поры с ним никто толком не говорил: матери вечно было некогда, отец едва появлялся — тут же исчезал, бабка Аграфена его будто и не видела. Дядья — хорошие, конечно, но это ж только слово взрослое: «дядя», а на самом деле им было чуть меньше или чуть больше двадцати — жеребцы, да и только, какой с них спрос. Бабушка Наталья Титова — вся ласка и приятие, но она же всё-таки женщина.
А у Фёдора Андреевича можно было, не пугаясь насмешки, всё спросить: как хлеб растёт, как баржа плывёт, как солнце всходит, отчего мир устроен так, а не эдак. И дед отвечал, и речь его была своеобразна и богата.
Помимо того (цитируем Есенина), «дед имел прекрасную память и знал наизусть великое множество народных песен, но главным образом духовных стихов».
Бабка Наталья — отдельная история.
Отчество у неё — Евтихиевна, девичья фамилия — Кверденёва (по другим данным — Памфилова): таким образом, среди ближайших предков Есенина мы находим рязанских мужиков с именами Евтихий (Евтей), Иосиф, Стефан, Панкратий…
Наталья Евтихиевна, как и Аграфена, была богомольной, но в чуть иной манере — назовём её тёплой.
Накупит ей Фёдор Андреевич подарков, она улучит минутку — и раздаст нищим.
Александра, сестра Сергея, эту бабушку описывала так: «Она была человеком тихим, кротким, добрым и ласковым».
Тоже ходила по монастырям и с какого-то времени водила с собой Сергея.
Первое его воспоминание: «Лес, большая канавистая дорога. Бабушка идёт в Радовецкий монастырь, который от нас верстах в сорока. Я, ухватившись за её палку, еле волочу от усталости ноги, а бабушка всё приговаривает: „Иди, иди, ягодка, Бог счастье даст“».
(Есенин пишет, что ему было в то паломничество года три-четыре — нет, скорее всего, чуть более шести — 40 вёрст трёхлетнему ребёнку не одолеть, да и жил он тогда у другой бабки.)
За дочь свою Татьяну Наталья Евтихиевна вступаться была не вправе — и по крестьянским семейным правилам, и потому, что считала: за счастьем неизбежно надо идти.
Норовя вернуться в родительский дом, Татьяна Фёдоровна нарушала неписаный, но всем известный закон: жена всегда живёт в доме родителей мужа.
Наконец — и это главное, — оставляя мужнин дом, она лишалась наследства сама и лишала его детей, в данном случае Сергея, который, став взрослым мужиком, не смог бы претендовать на усадьбу Никиты Осиповича и не имел бы своего земельного надела.
А земля — это жизнь.
Что касается Титовых, у них и так было трое сыновей, и хоть один из них припадочный, девке всё равно от надела не отрежешь — и так мал.
В память о былом достатке осталась лишь часовня.
Сёстры Есенина рассказывали: в деревне все дома лезли друг на друга, расширяться было некуда: впереди Ока, вокруг — помещичьи и церковные земли.
Малоземелье мучило русское крестьянство, настраивая мужиков и против помещиков, и против Церкви. Такое положение вещей обернётся колоссальными трагедиями и станет одной из важнейших причин революции.
«Мы в кабале у помещиков, — писали в ту пору мужики реформатору Столыпину, — земли их тесным кольцом окружили наши деревни, они сытеют на наших спинах, требуйте во что бы то ни стало отчуждения земли у частновладельцев-помещиков и раздачи её безземельным и малоземельным крестьянам. Казённых земель у нас нет, а переселяться на свободные казённые земли в среднеазиатские степи мы не желаем, пусть переселяются туда наши помещики и заводят там образцовые хозяйства, которых мы здесь что-то не видим».
Крестьяне, как мы видим на примере семей Есениных и Титовых, предпочитали служить в лавках или искать удачи в предпринимательстве, но не катиться на край земли за неведомым счастьем.
Фёдор Титов предложил дочке отправиться в Москву — сойтись с мужем и найти себе какую-никакую работу: потом, Бог даст, оба вернутся в родовой дом Есениных и заживут, как прежде.
Татьяна сделала по-своему: вместо Москвы поехала в Рязань.
Не столько из-за грешной природы, сколько от загнанности люди рвались за пределы своей однообразной жизни.
Евдокия Титова, крёстная Сергея, от мужа гуляла — его всё равно не было месяцами. Сам-то он поди тоже гуляет! Переболев в Москве оспой, Иван стал некрасивым.
Рябым. Ему казалось обидным, что жизнь с ним так обошлась. Жизнь или жена — неважно: часто это одно и то же.
Возвращаясь с заработков, Иван колотил жену смертным боем.
Как-то раз, испугавшись битья и гнева, Евдокия спряталась в подпол. Иван подтащил её за волосы и захлопнул крышку подпола. На волосах она и повисла, крича от боли так, что все соседи слышали.
Однажды к дому подкатила коляска, в которой сидел тайный возлюбленный Евдокии. Она выскочила в чём была, вскочила в коляску — и пропала навсегда.
Так Сергей остался без крёстной.
Дядьку — даром что живодёр — Сергей любил. Тот, приезжая, брал его на рыбалку и на охоту.
Позже Иван оставил Константиново, поселился в Ревеле, завёл себе новую семью. Дорос до управляющего ревельской нефтебазой.
Порода Есениных и Титовых всё время норовила с мужицкой стези свернуть.
О втором дядьке, Александре, в автобиографии Есенина сказано: «…брал меня в лодку, отъезжал от берега, снимал с меня бельё и, как щенка, бросал в воду. Я неумело и испуганно плескал руками и, пока не захлёбывался, он всё кричал: „Эх, стерва! Ну, куда ты годишься?“ „Стерва“ у него было слово ласкательное».
Правда, один из константиновских сверстников Есенина запомнил эту историю совсем иначе.
Пришли Сергей и его дружок к реке — там как раз купался дядя Саша. Завидев племянника, он схватил его и бросил в воду. Не умевший плавать Сергей начал тонуть и уже почти захлебнулся, когда дядька его вытащил.
Испуганный дядька насилу откачал мальчишку. А его приятель тем временем пустился наутёк — побоялся, что и его кинут в реку. Убегая, успел заметить, что очнувшийся Серёжка зарыдал, умоляя отвести его домой.
Эта версия больше похожа на правду. И едва ли после этого случая дядьке Саше пришло бы в голову ещё раз бросить племянника в воду.
Александра, недавно женившегося, призвали в 1902 году в армию. Прослужил более четырёх лет, а потом повздорил с офицером, замахнулся на него шашкой. Его вернули в Константиново с волчьим билетом — запретом на любую работу и выезд из села.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: