Вячеслав Миронов - Я был на этой войне (Чечня-95)

Наши ничего оригинальнее не нашли, как пойти вслед за американцами, и в Афгане заменили Калашниковы калибра 7,62 на пять сорок пятый калибр. Может, кому он и нравится, но только не мне.

Застегнувшись, взяв в руки оружие, мы попрыгали и осмотрели друг друга.

— С Богом, — произнес я, обернулся, увидел пятерых бойцов, которые проделывали те же операции, что и мы, и были готовы нас сопровождать.

Я посмотрел еще раз на повешенного снайпера, но ствол пушки танка находился под обычным для него углом, и веревки с покойником уже не было на нем.

— Все, пошли, — скомандовал я и кивком головы показал, чтобы бойцы из первого батальона шли первыми.

Зная окружающую местность, они не пошли, как мы, поверху, а, нырнув в подвал, повели нас через завалы и щели. Где-то мы спускались в канализацию, затем где-то вылезали. Я совершенно потерял ориентацию и только по наручному компасу сверялся с маршрутом движения. Выходило, что верной дорогой идем. Спустя где-то тридцать минут сержант, возглавлявший наш переход, остановился и стал искать сигареты. Мы все закурили. Потом он сказал:

— Все, теперь до ваших коробочек осталось пять-семь кварталов, не больше, но подвалами дороги больше нет. Придется вам дальше самостоятельно поверху добираться.

Докурив, я протянул руку сержанту, затем попрощался с каждым из сопровождавших нас бойцов и произнес:

— Удачи! Нам всем нужна удача.

— Вы идите вперед, а мы послушаем минут десять, — сказал сержант.

— Давай, — обращаясь и к Семену, и к Клею, приказал я, показывая рукой направление движения. И первым выскочил из разбитого подвала, упал, перекатился и начал осматриваться, поводя стволом автомата. Не заметив ничего подозрительного, махнул своим. Первым выскочил Семен, за ним с радиостанцией Клей.

Вот таким макаром мы передвигались еще в течение сорока минут, пока не встретились со своими «коробочками». Как только мы начали движение, на нас обрушился шквальный огонь с верхних этажей.

Головную машину, на которой я ехал, занесло влево, ударило об угол. Скорость сначала упала, а затем БМП и вовсе остановилась. Мы как сидели на броне сверху, так и заматерились, открывая огонь.

— Трахнутый по голове, механик, ты что, твою мать, уматываем скорее, — гудел я в горловину люка. Затем, обращаясь уже к сидевшим бойцам рядом со мной:

— Ставь дымовую завесу!

— Гусеницу сорвало! — заорал механик, выскакивая из БМП.

— Твою мать, все с брони! Четверо натягивают гусеницу, остальные — в оборону, два подствольника к бою, остальные — автоматы, вторая машина — пушку. Все, ребята, начали, поехали!

Азарт боя вновь охватил меня. Страх — первое чувство, но знаешь — когда переборешь его, чувствуешь привкус крови во рту, ощущаешь себя спокойным и могучим, органы чувств обострены. Замечаешь все, мозг работает как хороший компьютер, мгновенно выдает правильные решения, кучу вариаций и комбинаций. Мгновенно скатился с брони, перекат, и вот я уже за обломком бетонной стены. Судорожно ищу цель, что-то пока не видать, откуда нас долбят. Так, вдох-выдох, вдох и медленный выдох, все — я готов, поехали, славяне, натянем глаз на черную задницу! Адреналин вновь бушует в крови, и веселый азарт опять закипает во мне.

Бойцам дважды приказывать не пришлось. Быстро, сноровисто они выдернули кольца из коробок с генераторами дыма, и наша машина окуталась разноцветными клубами. Российский солдат запаслив и на всякий пожарный случай тащит все, что плохо лежит. Вот, когда брали аэропорт «Северный», ребята и набрали всевозможных дымов. Во второй машине, увидев наш маневр, повторили фокус с дымами. И вовремя, так как духи, видимо, поняв, что наугад не удастся выкосить пехоту с брони, начали обстреливать нас из РПГ.

Что такое РПГ? Обычный гранатомет, премилая игрушка, есть у него еще и сестричка, «муха» называется, представляют они из себя трубу, первые модификации были раздвижные. Оба предназначены для уничтожения бронетехники и пехоты. Когда граната встречается с препятствием (как правило, это бронированные листы), так мгновенно выпускает огненную струю толщиной с иголку, которая прожигает металл и создает внутри бронеобъекта высокое избыточное давление и веселенькую температуру градусов этак тысячи в три. Естественно, что БК (боекомплект) начинает взрываться. Таким страшным взрывом у танков отрывает и откидывает метров на тридцать многотонные башни, разрывает в клочья экипаж, десант. А сколько пехоты погибло, когда ребята вот так сидели внутри железных ловушек. Правда, были случаи, когда механик или наводчик сидели с распахнутыми люками, и взрывом их просто выбрасывало, немножко ломало, немножко глушило, но — живые и не инвалиды.

И вот эти сукины дети — духи — начали нас долбить из РПГ, да еще из «шмелей» вдобавок, но ни нас не было видно противнику, ни нам его. Надо отметить, что картину мы собой представляли забавную. Окутанные тяжелым, черным — штатным — дымом, из которого, как гейзеры, в небо весело поднимались разноцветные авиационные дымы: синий, красный, желтый. Они переплетались между собой, смешиваясь, затем вновь расходясь, отвлекая противника.

На второй БМП заговорила пушка, стреляя наугад в сторону, откуда раздавались залпы из гранатометов. И тут раздался взрыв в той стороне, откуда велся по нам огонь. То ли мы попали, то ли просто гранатометчик сгоряча ошибся. Что «шмель», что «муха» — труба она и есть труба, только для совсем уж идиотов имеется надпись со стрелкой «направление стрельбы». Кто его знает, что там произошло, но сегодня Бог был на нашей стороне. Услышав, что стрельба со стороны духов стихла, бойцы радостно завопили, в основном это были маты и междометия, понятные, наверное, всем воинам в мире.

— Не звиздеть! — рявкнул я. — Натягивать гусеницу, вторая машина — на охрану.

Встал и осторожно начал разминать затекшие ноги и спину, ни на секунду не расслабляясь и вглядываясь сквозь начавший рассеиваться дым в здание, откуда велась стрельба.

Судя по углу огня, это был этаж третий. В суматохе боя и из-за дымов я даже толком и не рассмотрел, откуда палили по нам. И вот сейчас сквозь дым увидел, что на третьем этаже зияет огромная дыра, вывороченная взрывом, и из нее валит черный дым.

Семен, который весь бой был рядом со мной, показывая на отверстие в стене, радостно произнес:

— Спеклись суки! Вячеслав Николаевич, может, проверим?

В его глазах светилась такая мольба, как будто там ждала его невеста. У меня самого чесались руки.

— Сейчас, подожди, — сказал я и, обращаясь к механикам, возившимся возле бронемашины: — Долго еще будете сношаться с этой гусеницей?

— Сейчас, товарищ капитан, еще пяток минут, — прохрипел один из бойцов, помогая натягивать гусеницу на ведущую шестерню.