Джон Маррс - Пассажиры [litres]

– Больница, помнишь? – продолжал Руперт с нотками изнеможения. – Пожалуйста, заверь меня, что ты сейчас в машине.

– Нет, я в долбаном космическом корабле… Где еще я, по-твоему?

– Я пошлю адрес на твой GPS.

– На мой что?

– О господи! На карту у тебя на экране.

На глазах у Софии на центральной консоли появились координаты и начался расчет маршрута, которым автомобиль должен был доставить ее из дома в лондонском Ричмонде. Дверцы машины в стиле «крыло чайки» автоматически заперлись, и автомобиль тронулся в путь, нарушая тишину лишь хрустом гравия на ее длинной подъездной дорожке под толстыми протекторами шин.

– Напомни, зачем я туда еду? – спросила София.

– Я уже говорил ей раз сегодня утром, – едва расслышала она слова Руперта. Должно быть, обращается к манерному женоподобному мальчонке, стажирующемуся у него в офисе. Руперт меняет ассистентов с настораживающей регулярностью, подумала София, и все они на одно лицо – куцые маечки, куцые джинсики и куцые торсики.

– Руперт, ты мой агент и мой же пресс-атташе; если я задаю вопрос, то рассчитываю на ответ.

– Просто автограф-сессия с юными раковыми пациентами.

– Ах да! – В сознании шевельнулось беспокойство, заставившее ее наморщить лоб, но мимические мышцы до сих пор были слишком парализованы после визита к дерматологу на прошлой неделе, чтобы ощущалось хоть какое-то движение выше рта. – Это не одно из тех мероприятий, где никто не знает, что я за хрен с горы, а?

– Нет, конечно же, нет.

– Не «конечно же неткай» мне, будто такого еще и в помине не было. Помнишь, как я отправилась в ту школу в Ковентри, а они все были слишком юны, чтобы узнать меня? Это было унизительно. Они думали, что я – жена Санта-Клауса.

– Нет, как я объяснял тебе раньше, это группа пациентов младшего подросткового возраста, и меня заверили, что все они – безумные фанаты «Пространства и времени».

– Я закончила сниматься в нем десять лет назад, – отмахнулась София.

– Нет… неужто так давно?

– Может, мне и семьдесят восемь, но я еще не впала в дерьмовый маразм. Я помню это ясно как день, потому что это был последний раз, когда ты добыл мне актерскую работу на телевидении в прайм-тайм. Такое вряд ли забудешь, правда?

Хоть она и читала сценарий десятки раз, даже в ходе съемок София не имела ни малейшего понятия о сюжетной линии этого популярного научно-фантастического сериала. Единственное, что она ухватила, играя на зеленом фоне – и удирая от человека за кадром с теннисным мячом на палке, – так это то, что в кадр во время постпроизводства будет добавлена голова инопланетянина. А уж готовый продукт София и вовсе не видела. Она редко смотрела собственные работы, особенно в преклонные годы. Видеть собственное обветшание не доставляло ей ни малейшего удовольствия.

В последнее время актерская работа подворачивалась лишь эпизодически, а роли предлагали отстойные. София пыталась сохранять значимость, отказавшись от гонорара за горстку студенческих кинопроектов и колеся по стране ради востребованных региональных постановок «Макбета» и «Бури». Еще ей предлагали громадные денежные суммы за вступление в актерский состав двух многосерийных мыльных опер. Но идея играть старушек, выряженных в вещи, отданные на благотворительность, и почти без грима, как-то ее не тешила, и от обеих ролей она отказалась без колебаний. А вместо того подняла свой дух, подтянув подбородок и груди с помощью скальпеля хирурга с Харли-стрит [2] На этой улице в центре Лондона исторически обосновались наиболее известные и дорогие частные врачебные практики. . Теперь единственными красноречивыми свидетельствами ее истинного возраста остались лишь морщины и складки на тыльных сторонах кистей рук.

– Ой, Оскар, что ты ел?! – пожурила она спящего белого померанского шпица, лежавшего у нее под боком, и попыталась отогнать испущенный им ядовитый смрад ладонью. Ненадолго открыв один карий глаз, он поплотнее придвинулся к ее бедру и снова закрыл его.

Расстегнув защелку своей винтажной сумочки «Шанель», София достала зеркальце. Наложила на губы новый слой розовой помады, ставшей ее фирменной фишкой, с неудовольствием наблюдая, как та набирается в вертикальные морщины под носом. Нахмурилась, заметив, как выцвели ее серые глаза, и мысленно сделала пометку попросить ассистента Руперта поискать медицинские процедуры, способные убрать этот млечный оттенок. При виде собственного фасада с подправленными скулами, накладными волосами и увеличенными грудями у нее в голове пронеслось, что от прежней Софии Брэдбери, пожалуй, остались лишь ее амбиции.

– У тебя нет для меня никаких новых сценариев на почитать? – осведомилась она у Руперта.

– Парочка подоспела, но я не думаю, что они тебе подходят.

– Может, судить об этом лучше мне самой?

– Что ж, одна роль пожилой проститутки на последней стадии рака в многосерийной больничной мелодраме, а вторая – в музыкальном видео для девчачьей группы. Ты должна… играть привидение.

– Ох, господи помилуй, – вздохнула София. – Значит, они хотят, чтобы я либо покоилась на смертном одре с раздвинутыми ногами, либо вернулась из гроба… Порой мне невдомек, какой во всем этом сраный смысл.

– Сейчас пришлю экспликации в машину, и ты сможешь почитать их по пути.

Едва София успела поднять глаза, как очертания символов уже нарисовались для просмотра на ветровом стекле, по щелчку переключателя превращавшемся из стекла в панорамный монитор и телеэкран. Ей понадобилось пробежать глазами лишь первые пару строк описания каждого персонажа, чтобы отвергнуть их.

Нуждалась она отнюдь не в гонорарах, а в признании и преклонении. И ежегодного появления на научно-фантастических конвенциях и в телевизионных ток-шоу отнюдь не достаточно. Ее бесило, что Британская академия кино и телевидения еще не предложила ей пожизненное членство, хотя София впервые ступила на подмостки в возрасте семи лет.

«Знают ли они? – внезапно задалась она вопросом. – Не разошлись ли слухи? Может, БАКТ ведает о том, что ты натворила, и наказывает тебя?» Она ненавидела этот внутренний голос, преследующий ее уже почти четыре десятка лет. И изгнала его из мыслей так же быстро, как он всплыл.

София погрузила свою саднящую спину в сиденье и нажала кнопку, чтобы промассировать ее глубоко проникающей вибрацией. Налила себе еще бокал бренди из подлокотника с холодильником. И решила, что самое лучшее в беспилотных авто – возможность пить за рулем, не нарушая закона. Провела своими наманикюренными ногтями по бархатной опойковой обивке. Потом постучала по эбеновым панелям и погрузила босые ноги в толстый перуанский ковер из шерсти викуньи. Распростившись с водителем, София смогла позволить себе лучший в своем классе «Империал GX70» – самый дорогой из выпускаемых автономных автомобилей. Ей было невдомек, как работает беспилотное авто, да и наплевать, лишь бы Руперт дистанционно устроил ее доставку из пункта A в пункт B ко времени, а остальное не важно.