Стефани Майер - Гостья

Целитель вздохнул.

Искательница принялась постукивать пальцами по предплечьям. Признак нетерпения. Она не хотела ждать.

— Это случилось четыре года назад, — начал рассказ Целитель. — Одна Душа настаивала на взрослом носителе мужского пола. В нашем распоряжении оказался мужчина, который проживал среди мятежников с самых первых дней вторжения. Этот человек… знал, что произойдет, если его поймают.

— Так же, как и мой носитель.

— Да. — Он прокашлялся. — Для той Души это была лишь вторая жизнь. Она прибыла из Слепого мира.

— Из Слепого мира? — переспросила я, непроизвольно наклонив голову.

— Ой, простите, вы же не знаете наших прозвищ. По моему, вы там побывали. — Он достал из кармана устройство, компьютер, и быстро пробежал глазами. — Да, ваша седьмая планета, в восемьдесят первом секторе.

— Слепой мир? — снова переспросила я, на этот раз неприязненно.

— Ну… вообще-то, тем, кто там жил, больше по душе название «Поющий мир».

Я медленно кивнула. Уже лучше.

— А те, кто не был, зовут его планетой Летучих мышей, — пробормотала Искательница.

Я смерила ее взглядом. В сознании замелькали образы мерзкого летающего грызуна, и глаза мои сузились.

— Насколько я понимаю, Искательница, вам там бывать не доводилось, — с усмешкой заметил Целитель. — Поначалу мы называли эту Душу Наперегонки с песней: свободный перевод прежнего имени в… Поющем мире. Но вскоре он выбрал имя своего носителя: Кевин. И вопреки намеченному для него Призванию Музыкального исполнительства (в соответствии с его прошлым), выбрал предыдущее занятие носителя — а именно, стал механиком. Это насторожило его Утешителя, но все оставалось в пределах нормы — до тех пор, пока Кевин не стал жаловаться на провалы в памяти. Его вернули в Лечебницу, где мы провели самые разные исследования, выискивая малейшие отклонения в мозге носителя. Некоторые Целители отмечали различия в поведении и личностных проявлениях пациента. На все расспросы он отвечал, что не помнит некоторых своих действий и заявлений. Мы вместе с Утешителем продолжили наблюдение и пришли к выводу, что телом Кевина временами управляет носитель.

— Управляет? — Мои глаза округлились. — Без ведома Души? Носитель вернул себе тело?

— К сожалению, да. Кевин не справился, не смог подавить носителя. Сил не хватило.

Меня тоже сочтут слабой? А может, я и правда слабая, раз не добралась до ответов? Даже немощная, раз ее мысли существовали в голове, где место оставалось лишь для памяти? Я-то всегда считала себя сильной. Меня передернуло. Мысль о слабости была постыдной.

Целитель продолжал:

— После ряда событий было решено…

— Каких событий?

Целитель не ответил, отвел взгляд.

— Каких событий? — настаивала я. — Полагаю, я имею право знать.

Он вздохнул.

— Имеете. Кевин… напал на Целителя, когда был… не в себе. — Он поморщился. — Кулаком сбил его на пол и, пока тот лежал без сознания, вытащил скальпель. Мы нашли Кевина без чувств. Носитель пытался вырезать Душу из тела.

Ко мне долго не возвращался дар речи. Наконец я выдохнула:

— Что с ними стало?

— К счастью, реципиент недолго удерживал контроль, обошлось без серьезных повреждений. Кевина пересадили в незрелую особь. Состояние буйного носителя оставляло желать лучшего, и было решено, что нет смысла его сохранять.

— Сейчас Кевин — семилетний мальчик, совершенно обычный… правда, он так и оставил себе имя Кевин. Его опекуны внимательно следят, чтобы он постоянно находился под воздействием музыки, в чем вполне преуспели… — Последние слова, видимо, должны были, по возможности, подсластить пилюлю!

— Почему? — Я откашлялась, стараясь вновь обрести голос. — Почему никто не понес ответственность?

— Вообще то, — вмешалась Искательница, — во всех брошюрах ясно говорится, что ассимиляция взрослой человеческой особи проходит гораздо сложнее, чем ассимиляция ребенка. Рекомендуется использовать юных носителей.

— У Кевина сложностей было предостаточно, — прошептала я.

— Да, но вы же предпочли пренебречь рекомендациями. — Она сложила руки, словно призывая к примирению, потому что мое тело напряглось, и от этого жесткая ткань на узкой койке зашуршала. — Я вас не виню. Детство крайне утомительно. К тому же ясно, что вы особенная Душа. Нисколько не сомневаюсь, что вы прекрасно справитесь. Это всего лишь очередной носитель. Уверяю вас, вскоре она полностью вам подчинится.

Глядя на Искательницу, я удивлялась, как ей вообще хватило терпения ждать — к примеру, моей акклиматизации. Чувствовалось, что она разочарована, ждет от меня ответов… ко мне вернулось незнакомое ощущение злости.

— А вам не приходило в голову, что вы сами могли бы покопаться в этом теле в поисках ответов? — спросила я.

Она напряглась.

— Я не Попрыгунья. — Что она имеет в виду?

— Еще одно прозвище — пояснил Целитель. — Для тех, кто не доводит жизненный цикл носителя до конца.

Я кивнула. Во всех мирах подобный процесс назывался по-разному, но нигде и никто никогда не шутил на эту тему. Я оставила расспросы и выдала Искательнице все, что могла.

— Ее звали Мелани Страйдер. Родилась в Альбукерке, Нью-Мексико. Вторжение застало ее в Лос-Анджелесе, она пряталась в глуши несколько лет, пока не повстречала… Гм. Простите, это я попробую выяснить позже. Тело пережило двадцать лет. Она приехала в Чикаго из… — Я покачала головой. — Было несколько этапов, но она всегда выживала в одиночку. Машина краденая. Искала двоюродную сестру, Шэрон, надеялась, что та осталась человеком. Ни с кем не встречалась и не контактировала, пока мы ее не нашли. Но… — Я напряглась, пытаясь пробиться через очередную стену пустоты. — Полагаю… я не уверена, но… кажется, она оставила где-то записку…

— Значит, она думала, что кто-то будет ее искать? — не выдержав, спросила Искательница.

— Да. Она… нужна кому-то. Если она не встретится с… — Я сжала зубы, надавив изо всех сил на черную стену неведомой толщины. Я билась об нее, и пот градом катился со лба. Искательница и Целитель притихли, давая мне сосредоточиться.

Я стала думать о другом… громкий, незнакомый шум двигателя, бешеный всплеск адреналина всякий раз, как на дороге появляется очередной автомобиль. Это уже кое-что, пока мне никто не мешал. Я поплыла дальше по волнам памяти, пропустив холодную прогулку по ночному городу, — до самого здания, в котором меня нашли.

Не меня, ее. Мое тело дрожало.

— Не напрягайтесь так… — начал было Целитель. Искательница на него шикнула.

Я чуть задержалась на ужасном моменте, когда меня обнаружили: жуткая, застилающая разум ненависть к Искателям. Ненависть была злом, она жгла. Я едва могла ее выносить. Но я позволила памяти течь свободно, надеясь отвлечь, ослабить защиту.