Arsen Medunov - СКАНДИНАВСКИЕ САГИ

- Ты ошибаешься, Атли, или смеешься над нами, - возразил Гуннар. - О какой неприязни ты говоришь, когда мы с тобой дважды родственники? Ты забыл, что я муж твоей покойной сестры, а ты женат на Гудрун.

- Да, да, ты прав, мы с тобой родственники, - согласился гунн все так же добродушно и ласково. - И я повторяю, что рад приветствовать вас у себя, хотя за тобой небольшой долг, Гуннар, за тобой и за Хогни.

- Что это за долг, Атли? - спросил Гуннар, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

Атли быстро оглядел зал, который тем временем наполнили вооруженные до зубов гуннские воины.

- Вот уже больше года прошло, как Брунхильд умерла, Гуннар, - сказал он, садясь на свой трон и движением руки приглашая Гьюкингов приблизиться, - умерла по твоей вине, а ты до сих пор не прислал мне выкуп за ее смерть.

- Брунхильд сама пронзила себе грудь мечем Сигурда, - отвечал молодой король. - Я виноват лишь в том, что не успел удержать ее руку. Если же ты думаешь иначе, то разве моя сестра, которую я отдал тебе в жены, не стоит твоей?

- Как я могу порочить ту, которая родила мне сына? - опять улыбнулся Атли. - Я благодарю тебя за жену, шурин, но ты и тут обманул меня, и обманул жестоко. У Сигурда было много золота, почему же Гудрун привезла с собой только одно кольцо?

- Золото Сигурда досталось мне и моему брату, - спокойно промолвил Гуннар. - Сестра отдала его нам.

- Она сама отдала его вам? - насмешливо переспросил его гунн.

- Сама, или не сама, но это золото останется у нас, - резко ответил старший Гьюкинг, упрямо сдвигая брови.

Полуприкрытые глаза Атли вдруг раскрылись и с нескрываемой угрозой уставились на братьев.

- Ты ошибаешься, Гуннар, - медленно проговорил он. - Это золото не останется у вас, или вы сами навсегда останетесь у меня.

- Не пугай нас, Атли, - смело вмешался в разговор Хогни, опуская руку на меч, - и не забывай, что мы твои гости.

Вождь гуннов резким движением головы откинул со лба длинную прядь своих жестких, как грива, волос и приподнялся, словно готовясь к прыжку. Увидев это, Гудрун оттолкнула в сторону Гуннара и Хогни и бросилась перед ним на колени.

- Прости их, супруг мой, - умоляющим голосом промолвила она. - Прости ради сына, что я тебе родила. Не нарушай законов гостеприимства и позволь им уехать.

- Я не должен забывать законов гостеприимства? Я должен позволить им уехать? - прошипел Атли, задыхаясь от злобы. - Нет, Гудрун, нет! ради золота они сделали тебя нищей, ради золота они убили Сигурда, величайшего и благороднейшего из всех богатырей, которые когда-либо рождались на земле, ради золота они забыли клятву, которую ему дали, ну, а я ради золота забуду о том, что они мои гости. Взять их! Заточить их в темницу! - обратился он к своим воинам. - Может быть, тогда они станут сговорчивее.

Хогни в ответ только рассмеялся и выхватил из ножен меч. Гуннар последовал его примеру, и двое гуннов сейчас же пали мертвыми. Остальные со всех сторон окружили обоих Гьюкингов.

Прижавшись спиной друг к другу, Гуннар и Хогни рубились так яростно, что гуннские воины не могли к ним приблизиться. На шум боя в замок ворвались дружинники Гьюкингов; за ними по пятам устремились новые отряды гуннов, и через несколько минут весь зал был залит кровью и завален телами убитых.

Надев на голову первый попавшийся шлем, Гудрун тоже кинулась на помощь братьям. Ей удалось убить трех гуннов, и среди них - младшего брата Атли, но вскоре она была обезоружена и по приказу мужа отведена в свою спальню, где, уткнув голову в подушку, с судорожно стиснутыми зубами и тяжело бьющимся сердцем долго молча прислушивалась к доносившемуся до нее звону оружия и стонам умирающих.

Весь день и всю ночь до самого утра сражались Гьюкинги, подтверждая свою боевую славу, однако их удары становились все слабее и слабее, а число их защитников все меньше и меньше, и когда взошло солнце, они оба уже лежали связанными в одной из комнат замка.

- Ты знаешь, что я не боюсь смерти, Гуннар, - сказал Хогни, с трудом поворачивая к брату свою покрытую запекшейся кровью голову. - Но не глупо ли умирать ради каких-то сокровищ, которыми все равно не достанутся ни нам, ни нашим женам? Открой гунну, где их найти, и я верю, что он нас отпустит. Подумай о Глаумвор и Костберре и о том, что их ждет, когда Атли захватит нашу страну.

- Молчи. Хогни! - сердито ответил молодой король. - Мне легче тысячу раз умереть и пережить гибель всех родных, чем отдать это золото в чужие руки. Я уже жалею о том, что и ты знаешь, где оно находится.

Хогни вздохнул и отвернулся, не замечая, что на лице старшего Гьюкинга вдруг появилась мрачная улыбка.

К вечеру Гуннара вновь привели к вождю гуннов.

- Ну как, сам ли ты отдашь золото Сигурда, или мне придется разорить из-за него всю твою страну? - спросил его Атли.

- Золото спрятана, шурин, и спрятано так, что его тебе не найти, - отвечал Гуннар, - но я готов сказать, где оно, если ты исполнишь мою просьбу.

- Я обещаю тебе это, - наклонил голову Атли.

- Пусть принесут мне сюда сердце Хогни, - опустив глаза, промолвил Гуннар. - Я не хочу, чтобы мой брат остался в живых и потом обвинял меня в трусости.

Атли почти с испугом посмотрел на него.

- Как, ты желаешь смерти Хогни? - произнес он недоверчиво.

- Да! - твердо сказал Гуннар.

- Хорошо, пусть будет по-твоему, - согласился гунн и, подозвав к себе одного из слуг, шепнул что-то ему на ухо.

Слуга, поклонившись, вышел и через полчаса вернулся назад, неся на золотом подносе еще теплое и не утратившее жизни сердце.

- Вот сердце твоего брата, Гуннар, - сказал Атли. - Теперь говори, где ты спрятал золото.

Гуннар громко рассмеялся.

- Ты считаешь меня ребенком, шурин, - произнес он. - Посмотри - это сердце все еще дрожит от страха. Значит, оно принадлежит трусу, а Хогни храбрее любого из твоих воинов.

Старый вождь, подумав немного, опять подозвал к себе слугу, и вскоре перед Гуннаром на том же золотом подносе уже лежало второе сердце.

- Да, это сердце Хогни, - вздрогнув, прошептал старший Гьюкинг. - Оно так же спокойно и тихо, как спокойно и тихо принял он свою смерть.

- Так где же сокровища, Гуннар? - помолчав, снова заговорил Атли. - Ты видишь - твое желание исполнено.

- Ах, шурин, как же ты глуп! - с презрением воскликнул молодой король. - Ведь я заставил тебя убить Хогни потому, что боялся, что он выдаст тебе мою тайну. Никогда, Атли, золото Фафнира не будет лежать в твоей сокровищнице. Открою ли я тебе, где оно хранится, если за него я отдал жизнь двух братьев и счастье сестры, обрек на позор жену и разорил страну моих предков? Ты смешон мне, Атли!

Гьюкинг думал, что от его слов гунн придет в бешенство, но тот внезапно улыбнулся.

- Я ждал этого, - сказал он. - Я слышал еще от Брунхильд о проклятии Андвари, и, хотя мне хотелось увидеть своими глазами его сокровища, я рад, что судьба Сигурда и вас, Гьюкингов, минует мой род. Но ты, Гуннар, ты не уйдешь от наказания! Оно будет таким же страшным, как и твои преступления. Тебя бросят в змеиную яму. Я знаю, что это было тебе предсказано, так пусть же предсказание исполнится!