Семён Липкин - Махабхарата

Цари приказали своим колесничим,

Чтоб в дышло копей запрягли наилучших!

Помчались, подобные молниям в тучах,

Цари на своих боевых колесницах

За Бхишмой, похитившим дев смуглолицых.

И грянула битва на древних дорогах,

В той битве один воевал против многих.

Взлетали — за тысячей тысяча — стрелы,

Но Бхишма стоял невредимый и целый.

Тогда, будто на гору — ливень из тучи,

На Бхишму обрушился ливень летучий

Бесчисленных стрел, но и ливень смертельный

Рассек он, отвагой богат беспредельной.

Воителя нечеловеческой силе

Хваления даже враги возносили!

И в каждого по три стрелы он направил,

Царей-властелинов пронзил, обезглавил.

Врагов разгромив в небывалом сраженье,

Всесильный в своем боевом снаряженье,

Стремительный Бхишма, от вражеской мести,

Погнал колесницу с царевнами вместе.

Но шалвов правитель, возмездия ради,

Ударил его неожиданно сзади,-

Как слон, ударяющий бивнями сзади

Другого, что самку угнал в его стаде!

"Эй ты, женолюб! Острой сабли попробуй!" –

Возглавивший шалвов воскликнул со злобой,

И Бхишма, сражавшийся неукротимо,

От слов этих вспыхнул, как пламя без дыма.

Свою колесницу, снаружи спокоен,

К врагу повернул многодоблестный воин.

Цари увидали, что два полководца,

Что Шалва и Бхишма решили бороться.

Враги, как быки, постепенно сближаясь,

Ревели, как бы из-за самки сражаясь.

Вот Шалва, властитель и лучник умелый,

На Бхишму обрушил разящие стрелы.

Казалось, что Бхишмы повержена сила,-

И гордая радость царей охватила.

Владыки, что прибыли на сваямвару,

И Шалве хвалу вознесли и удару!

Внимая царям и враждебному стану,

Разгневался отпрыск Реки и Шантану.

"Направь колесницу, — велел он вознице,-

К царю, у которого стрелы в деснице.

Властителя шалвов, отвагой владея,

Убью, как Гаруда — свирепого змея".

Сын Ганги, сей праведник, ярость умножил

И Шалвы четверку коней уничтожил,-

Убил превосходных коней и возницу

И в бегство его обратил колесницу.

Но Шалву, красавицам внемля, простил он,

Властителя царства живым отпустил он.

И Шалва, что сильным считался по праву,

В унынье в свою воротился державу,

Разъехались также цари-государи,

Что ждали избранья на той сваямваре,

А Бхишма, сын Ганги, с добычей прекрасной

Отправился в Хастинапур многовластный.

Леса одолел он, хребты и ущелья,

Приехал с царевнами, полон веселья.

Как снох-дочерей, этот праведник строгий,

Как юных сестер, опекал их в дороге.

Он младшему брату, отвагой добытых,

Царевен привез, красотой знаменитых.

В неравных сраженьях подобный булату,

Он подвиг свершил, чтобы младшему брату

Достались прелестные, чистые жены,-

Закон соблюдал изучивший законы,

И стал он, заботясь о каждой невесте,

Ту свадьбу готовить с Сатьявати вместе.

Из трех наистаршая, Амба сказала:

"Знай: Шалву в мужья избрала я сначала,

Он тоже избрал меня, шалвов правитель,-

Сей выбор одобрил Каши, мой родитель.

К властителю шалвов душа моя склонна,-

Даруй же мне милость, блюститель закона!"

Той девушке, слово сказавшей в печали,

И брахманы и царедворцы внимали.

И после раздумий и долгой беседы

С мужами закона, познавшими веды,

Сын Ганги ей волю решил предоставить,

К владыке над шалвами Амбу отправить.

Но Амбике, Амбалике — нет возврата:

Да станут супругами младшего брата!

И Вичитравирья, стремившийся к счастью,

На жен посмотрел с вожделеньем и страстью:

Хорошего роста, и стройны, и смуглы,

С ногтями, что выпуклы, красны, округлы,

С глазами, подернутыми поволокой,

С широкими бедрами, с грудью высокой,

С кудрями, что, иссиня-черные, вились,-

Такими они перед мужем явились!

Пришелся им Вичитравирья по праву,

Они почитали его по уставу,

А он, что соперничал мощью с богами,

Своей красотою — с зарей над лугами,

Желанный, как сладостное сновиденье,-

Всех женщин манил, погружая в смятенье!

Он прожил семь весен, заботы не зная,-

Внезапно сухотка вошла в него злая,

Бессильными были врачи и лекарства,-

Как солнце, погас властелин государства.

Сочувствуя матери многострадальной,

Над Вичитравирьей обряд погребальный

Свершили жрецы и вожатые рати,

И Бхишма рыдал о возлюбленном брате.

Тоскуя о сыне умершем, о младшем,

Пред Бхишмой предстала Сатьявати с плачем,

Увидев, что пламень великий потушен,

Закон продолжения рода нарушен!

Сказала: "Ты тот, кто Шантану возвысит,

Ты тот, от которого ныне зависят

Продление царского рода, и слава,

И жертв приношенье, и вера, и право.

Как правды для жизни незыблемо лоно,

Незыблем ты в праведном лоне закона.

Законы постигнув и веды изведав,

Познав откровенья священных заветов,

Ты стал для семьи и для рода защитой,

Опорою в явной беде и в сокрытой.

Поэтому ныне стою пред тобою,

Всеправедный воин, с великой мольбою.

Мой сын и твой брат, государь без порока,

Бездетным на небо ушел раньше срока.

Две юных вдовы, две красавицы, страждут,-

Они сыновей, дивнобедрые, жаждут.

От них, чтобы род храбрецов был продолжен.

Родить сыновей ты, блистательный, должен.

Прими этих жен, и престол, и державу,

Потомками Бхараты правь по уставу".

Но праведный воин с обличьем суровым

Царице ответил возвышенным словом:

"О мать, назвала ты, над нами нависший,

Продления рода закон наивысший.

Но связан я давним и твердым обетом,-

О мать, ты обязана помнить об этом.

О мать, за тебя, как свели мы знакомство,

Свой выкуп я внес: мой отказ от потомства.

Тебе говорю, о Сатьявати, снова:

Ни царства богов не хочу, ни земного,

Отвергну и более славную долю,

Но правду отвергнуть себе не позволю.

Земля может запах утратить, а море –

Всю влажность, а солнце — сиянье во взоре,

А ветер — утратить касаний способность,

А свет — выявлять каждый признак, подробность,

Без звука способно остаться пространство,

Огонь — потерять теплоты постоянство,

Смерть — силу утратит, а Индра — удачу,

Но я свою правду вовек не утрачу!"

Сказала Сатьявати слово ответа:

"Ты — праведный муж, ты — блюститель обета,

Захочешь, всесильный в делах созиданья,-

И новые три сотворишь мирозданья.

Я знаю, ты прав, но в тяжелое время

Прими во внимание праотцев бремя.

От клятвы своей отступись ты без гнева,

Чтоб дальше росло родословное древо.

Исполни, великий, для блага народа,

Закон наивысший продления рода!"

Царице, о сыне тоскующей громко,

Ушедшей от правды во имя потомка,

Сын Ганги сказал: "Осужденья достоин