Хорхе Ливрага - Фивы

Такое положение считается "величайшим достоинством" науки, рожденной под сенью Просвещения, ибо эта наука не боится противоречить самой себе в поисках истины. Впрочем, сказанное верно лишь отчасти, поскольку наука, а лучше сказать - ученые, в действительности боятся противоречить сами себе; если же они отказываются от своих прежних утверждений, то делают это неохотно, скрепя сердце, да и то лишь когда прилив новых фактов окончательно размоет почву под их теориями. С другой стороны, знание зачастую облекается в форму догм, что почти не оставляет места для пересмотра общепризнанных положений. К сожалению, действительность не всегда такова, какой она предстает в книгах популярных писателей или известных ученых.

Говоря об истории, то есть о достаточно хорошо изученных пластах прошлого человечества, мы вынуждены признать, что не имеем точных сведений даже о совсем недавних событиях, например, о многих эпизодах второй мировой войны. Если же учесть и тот факт, что "историю пишут победители", то мы оказываемся практически лишенными возможности разобраться в событиях прошлого. Это при условии, что нас интересует правда, а не суррогат, призванный лишь заполнить пустоту, которая образовалась в нашем мозгу от знания того, что Библия не содержит в себе ничего, кроме аллегорий, эзотерических или лживых - в зависимости от интерпретации того, кто их анализирует. Среди множества песчинок всегда найдется крупица золота, иначе говоря, и в Библии содержатся правдивые детали, особенно когда упоминается тот или иной народ (естественно, нас меньше всего интересуют вечные рассуждения о гневе Бога Израилева).

Необходим философский и подлинно научный подход, чтобы прийти к выводам, которые если и не освещают все ровным и ярким светом, то, по крайней мере, рассеивают мрак вокруг того или иного явления и дают нам возможность увидеть его истинные масштабы, пусть даже детали и ускользают от нас.

Из хронологии, которую предлагает официальная наука, следует, что древние египтяне, находившиеся по технике обработки камня на уровне неолита, не имевшие даже зачатков архитектуры, письменности и навыков художественного творчества, окруженные животным миром, который был представлен большим количеством жирафов и слонов, уже через 900 лет возводили памятники, совершенство которых мы до сих пор не сумели оценить и которые были сориентированы на местности лучше, чем астрономические обсерватории XIX века. Для сравнения скажем, что такой же промежуток времени отделяет железный рыболовный крючок от стального, готический собор от современной церкви... Менее 1000 лет!

Уже одно это обстоятельство обращает на себя внимание и заслуживает более широкого рассмотрения.

Кратко проанализируем ситуацию.

1) Капсийская культура - эпоха верхнего палеолита в районе Египта. До нас дошло значительно меньше характерных особенностей этого периода по сравнению с Магдаленской и Ориньякской культурами, которые соответствуют тому же периоду в Европе. Поэтому нелогично предполагать, что в Египте возникла столь высокоразвитая цивилизация за 3000 лет до того, как в Европе появились первые высшие культуры, неспособные, однако, выразить себя в сооружениях, сравнимых с пирамидами на плато Гизы.

2) Культура Негады абсолютно несовместима с ее видимым логическим продолжением в Архаический - собственно египетский - период.

3) Согласно современным взглядам, так называемые Тинисские династии правили после Менеса; однако полвека назад исследователи полагали иначе и относили Менеса, или Нармера, к III династии, называя его объединителем Египта. Но современные открытия позволяют считать, что номы (провинции) имели прекрасную организацию уже при I династии. Это обстоятельство отводит Менесу роль, которую ему изначально приписывали, - роль родоначальника "исторических династий" Египта. Но если египтяне уже были объединены в масштабах провинций и уже одержали несколько политических побед, о чем свидетельствует хотя бы палетка самого Нармера, то как же они могли совсем незадолго до этого быть дикарями неолита и находиться на гораздо более низкой ступени развития, чем их современники в континентальной Европе, вышедшие, за небольшим исключением, из каменного века в начале I тысячелетия до н. э.?

Палетка Нармера. Каир, Египетский музей

Вход в гробницу вельможи Сешемнофера IV перед Великой пирамидой. Гиза

Вспомним, что Юлий Цезарь в своей знаменитой "Галльской войне" утверждает со всей авторитетностью непосредственного свидетеля, что еще в I веке до н. э. все народы континентальной Европы, за исключением кельтов, жили в шалашах, воевали примитивным оружием, приносили человеческие жертвы (это относится и к кельтам); они не умели обрабатывать камень и не знали каменных построек, у них не было городов, храмов, мостов и оросительных каналов. Там, где уже существовали центры цивилизации, их было мало, они были удалены друг от друга и всегда развивались из колоний бассейна Средиземного моря. Цезарь не нашел ничего хотя бы отдаленно напоминающего тот уровень цивилизации, который существовал за 30 веков до этого в Египте.

4) Многие крупные сооружения невозможно датировать. Так, на Большой пирамиде нет ни одной надписи. Она приписывается Хеопсу, поскольку на гипсовом покрытии одной из вентиляционных камер над так называемой "царской камерой" обнаружили картуш, неверно воспроизводящий его имя (или слово Кем - древнее название Египта). Похоже, никому так и не пришла в голову очень простая мысль, что этот весьма сомнительный картуш мог быть оставлен уже после перестройки пирамиды и служить примером одного из весьма частых в Египте случаев повторного использования вещей, нередко даже погребальных статуэток, называемых ушебти . То же самое произошло со Сфинксом в Гизе, с той лишь разницей, что в этом случае нет никаких данных для датировки, кроме надписи на каменной плите, оставленной Тутмосом IV, где сказано, что в его царствование (XVIII династия) Сфинкс уже был полностью погребен под песком и что только благодаря своего рода парапсихологическому сну фараона он был найден и извлечен на свет Божий.

Голова Сфинкса и стела Тутмоса IV. Гиза

Главная ошибка официальной науки заключается не в предлагаемой ею хронологии, а в той безапелляционной манере, в которой о ней говорится, тогда как сама эта хронология основывается на весьма скромных, а порой и вовсе эфемерных доказательствах.