Бахтиар Ахмедханов - Ход слоном

Короткий ответ пришел поздно вечером. Мне было предписано явиться в бывшую соцстрану, а ныне молодую демократию и по совместительству набирающий популярность курорт, после чего сообщить о своем прибытии по электронной почте. Приехать удобнее всего, купив в турагентстве обычную путевку, остальное не моя забота. Все расходы брал на себя работодатель.

В бывшую соцстрану я прибыл через неделю. Заселившись в отель, я оставил вещи в номере и на маршрутном такси за 15 минут добрался до ближайшего города. Было еще довольно рано, и я решил немного осмотреться. Местечко оказалось слегка запущенным, но очень уютным, какими бывают только небольшие приморские городки. Было пасмурно и тепло. Обсаженные старыми акациями и платанами улицы сбегали к морю, а вдоль берега тянулась набережная с многочисленными кафе и ресторанчиками. Почти все они были еще закрыты, и только в одном месте мне сварили плохой кофе, содрав, тем не менее, как за хороший – целых два евро.

Я подумал, что курортный сезон уже почти закончился, и нет смысла открываться рано ради редких туристов-одиночек. В Красном море можно купаться круглый год, а здесь – от силы четыре месяца: с июня по сентябрь. То есть с шестого по девятый. А сейчас уже почти середина октября, десятого месяца года. Интересно, какая здесь температура воды в октябре?

С десятого месяца мысль перескочила на цифру 10, с которой начиналась цифровая часть придуманного Инной пароля к моей почте. Черт, а ведь похоже на дату, только без числа. Как раз шесть цифр: месяц и год. Октябрь текущего года. А если еще вспомнить странный логин, то получается, что меня предупреждали о том, что в октябре что-то произойдет. Фантазия у меня не хуже чем у Инны, с гордостью подумал я, и решил по этому случаю заказать хваленой местной водки.

Но заспанный и явно после вчерашнего мужик, хозяйничавший в заведении, включил висевший над стойкой телевизор и ушел греметь посудой куда-то внутрь. Передавали выпуск новостей. Диктор тараторила что-то, казалось, не делая пауз между словами, а на экране показывали какие-то горящие развалины, бегущих и кричащих людей, солдат, едущих куда-то на грузовиках и военные корабли, снятые с воздуха.

Сюжет был длинным, необычно длинным для обычного выпуска новостей. Опять воюют, подумал я, равнодушно глядя на экран. И, видать, всерьез – вон как долго передают.

В нижней части экрана было написано название страны – относительно благополучной и стабильной.

Потом стали показывать президентов и премьеров разных государств, которые, как всегда в таких случаях, кого-то осуждали и чего-то от кого-то требовали. Мне все это было неинтересно. Закурив, я встал, чтобы уйти и вдруг увидел нашего национального лидера. Дура ведущая тарахтела так громко, что разобрать за ней русскую речь президента было почти невозможно, за исключением нескольких слов, сказанных в самом начале выступления.

Это была не война. Речь шла о землетрясении чудовищной силы, разрушившем половину страны. В животе образовалась знакомая тошнотворная пустота, я снова опустился на стул и схватился за край стола, словно боясь упасть. Мучительно хотелось проснуться, а проснувшись, оказаться где-то очень далеко, желательно даже в другом измерении.

Минут через пять приступ ужаса несколько поутих, и я рысью бросился искать интернет-кафе, которое оказалось тут же за углом. Все сайты были увешаны сообщениями о катастрофе и оценками экспертов. По их словам выходило, что полное разрушение нефтегазодобывающей инфраструктуры одной из крупнейших сырьевых экономик неминуемо скажется на ценах на топливо во всем мире. То есть кому-то все случившееся очень на руку.

«Ну и что, это еще ни о чем не говорит», – думал я, набирая пароль к своему почтовому ящику. Мало ли случается землетрясений, в том числе и в нефтеносных районах, но это же не обязательно означает, что кто-то вызывает их искусственно. Глупость какая! Сейчас вот отправлю Инне сообщение и заодно спрошу, что она обо всем этом думает. Или лучше потом, когда увидимся?

В ящике меня ждало письмо. Оно состояло из короткой полувопросительной фразы, избавлявшей меня от необходимости спрашивать самому. Потому что я понял.

«Я приехал», – написал я в ответ. И с трудом удержался от того, чтобы добавить: «На этот раз, похоже, окончательно».

В письме Инны было всего три слова: «Надеюсь, вы успели»