Борис Батыршин - Коптский крест. Дилогия

- Ну, ладно, - кивнул Гиляровский. - Вы, профессор, сказали, что у бедняги во рту таких было три? Может быть, позволите мне один забраться с собой? Обещаю - верну в сохранности.

Что с вами поделаешь, Владимир Алексеевич! - развёл руками профессор. - Берите, конечно, понимаю…

И последний вопрос, - сказал репортёр, завертывая зуб в бумажку. - Вы, кажется, упомянули, что этот труп доставили вместе с тем, что было как-то по особенному зарезан? А нельзя ли уточнить - так это или нет?

*********************************

Это что, вокзал? - удивилась Вероника. - Экий, право же, сарай!

Извозчик, обернувшись, взглянул на барышню. Коричневое, морщинистое лицо его, похожее на печеное яблоко, сморщилось в усмешке, делая своего владельца удивительно похожим на Врубелевского Пана..

- Так ить, барышня, известное дело - Нижегородский! В Москве самый неказистый из вокзалов. Известное дело, до Николаевского императорского ему - куды-ы-ы ему…

Пролётка выехала на площадь и остановилась. К ней тут же заспешил носильщик - в длинном белом фартуке, с большой оловянной нумерной бляхой.

Стрейкер, сойдя с экипажа подал руку - Вероника благодарно кивнула и, придерживая пальцами ткнь юбки, сошла на землю. За спиной, возле багажной решётки засуетился носильщик. Вещей было немного.

Прошу вас, mon âme, *- сказал бельгиец. - Поезд отбывает через час, а нам следует еще подумать о билетах.

Вероника, взяв под руку спутника, проследовала за ним к зданию. Оно и правда походило на изрядных размеров сарай - совсем не то, чего ожидала она, привыкшая к великолепию московских дореволюционных вокзалов.

Здание Нижегородского вокзала **ни чем не напоминало ни сказочный теремков Белорусского, ни вычурности Рижского, ни строгой европейской архитектуры Ленинградского. «То есть - Николаевского, поправила себя девушка. Пора привыкать к новым названиям… теперь среди них жить.»

## * (фр) душа моя

## ** До 1896 года (когда был построен Курский вокзал) поезда

южного направления прибывали на Нижегородский вокзал, располагавшийся за Покровской заставой на пересечении Нижегородской улицы и Рогожского вала.

Бельгийца, как и велел Геннадий, доставили в «Ад» и споро затолкали в комнату студента Лопаткина; того не было дома, так что лишних вопросов удалось пока избежать. Дрон походил из угла в угол и отбыл, раздав ценные указания. Олег побежал к соседям по коридору за кипятком (молодой человек еще в прошлый раз освоился с простыми нравами студенческого общежития), а Вероника, которой было поручено собрать на стол вытащила из кармана склянку с белыми таблетками и демонстративно предъявила ее ван дер Стрейкеру. Тот сделал удивленные глаза но смолчал - понял, что скоро и сам все увидит.

И верно. Около пятнадцати минут понадобилось Олегу, чтобы забыться тяжким медикаментозным сном. Устроив его поудобнее на кровати - в конце концов, у бедняги и так будет зверски болеть голова! - девушка повернулась к бельгийцу. Он ждал - с веселым выражением на лице.

- Надеюсь, вам понятно, мсье, что я несколько… не разделяю намерений моих спутников.

Ван дер Стрейкер кивнул. Похоже, происходящее его забавляло, несмотря на недавнее похищение и побои. Собственно, его и сюда, на Большую Бронную доставили под дулом пистолета - всю дорогу Дрон сидел рядом со Стрейкером, упирая ему в бок ствол. Зря старался - бежать бельгийцу всё равно было некуда.

А вот теперь, эта странная, но такая решительная мадемуазель! Нет, определенно, судьба, столь немилостивая к нему в последнее время, сделала очередной поворот.

Уже через несколько минут Стрейкер со своей нежданной избавительницей выскочили из «Ада» и, поймав первого попавшегося «ваньку», кинулись на Кузнецкий. Там, у верного Веллинга, бельгиец хранил запасные документы и деньги - на случай внезапного бегства. Теперь этот случай настал.

Не то чтобы Стрейкер всерьёз опасался за свою жизнь. Чутьё авантюриста подсказывало, что он нужен новым знакомым, и те готовы договариваться. Однако - бельгиец, прожженный авантюрист, не терпел самомалейшего давления и старался, по возможности, заключать сделки на своих условиях. И, желательно, на своей территории. Особенно, если речь идет о такой крупной ставке! В конце концов, Геннадий никуда не денется - и при их следующей встрече он точно так же будет нуждаться в его, ван Стрейкера, услугах. Но вот произойдет эта встреча уже там, где он решит - и главное, когда он сочтет нужным. И - это наверняка будет не сегодня.

Оставалась загадка Вероники. Предложив бельгийцу содействие в побеге, девушка поставила одно условие - отправляясь в Европу, он берет её с собой. На вопрос - а зачем, собственно ему это нужно, Вероника продемонстрировала нетолстую пластину с откидывающейся наверх крышкой. Ван Стрейкер, успевший краем глаза взглянуть на чудеса будущего, уже знал что это такое - а потому поверил, девушка заявленью, что «здесь хранятся сведения, которые помогут мне - и вам, господин ван дер Стрейкер! - стать очень богатыми и влиятельными людьми!». Или сделал вид, что поверил - в конце концов, неизвестно, что за сведения могла запасти эта девица, но польза от нее будет наверняка - в этом авантюрист не сомневался. Оставалась, правда, одна проблема - у Вероники не было ничего даже отдалённо похожего на документы. Но Стрейкера это не особенно беспокоило - в Одессе, куда он собирался отправляться, у него была возможность раздобыть любые документы, совершенно неотличимые от настоящих. Дорога до этого крупнейшего портового города юга Российской Империи должна была занять не более трех дней, так что у него еще будет время выяснить, что, собственно, затеяла эта девица…

Пока он отчётливо понял лишь одно. Её товарищи ( бывшие товарищи, так, пожалуй, будет вернее), затеяли некую коммерческую операцию, связанную с доставкой в будущее большого количества так называемого «кокаина» - весьма популярного лекарственного средства. Стрейкеру были знакомы и иные аспекты употребления этого порошка; он, как и многие его знакомые, отдал в свое время дань этому модному увлечению, и одно время даже носил с собой, подобно Папе Римскому Льву XIII-му, фляжку с Mariani Wine. *Однако новинка его не захватила, и со временем Стрейкер напрочь позабыл и о кокаиновом вине и о чудодейственном белом порошке.

## * Вино, настоянное листьях коки. Выпуск его начат в 1863 году химиком Анжело Мариани. А в 1885 году Джон Прембок изобрел напиток «Кока-Кола», в состав которого входили листья и орехи коки.

Правильно, как оказалось, сделал - новая спутница успела рассказать о кошмарном действии этого снадобья, напрочь разрушающего рассудок и здоровье. Что, как водится, останавливало далеко не всех - даже в просвещенном будущем находилось немало безумцев, готовых губить себя этой отравой. Белый порошок был у потомков под строжайшим запретом; торговля им считалась тягчайшим преступлением, приносила огромные деньги и была связана с не меньшим риском. В принципе, ван дер Стрейкер прекрасно их понимал - грех было не использовать так удачно подвернувшийся источник дохода. Была бы его воля - он и сам … впрочем, ничуть не меньшим грехом было бы не употребить себе на пользу столь непримиримую позицию Вероники.