Корректор - o 45e7a30df5c73bf9

вызова золотого яблочка — и вот он, родной голос:

— Юлька, где тебя носит?

— Ой, Ян, некогда было...

— Ты в субботу приедешь на обед?

— Посмотрим. Хотела похвастаться, — уж кто за меня искренне порадуется и кому

хочется обо всём рассказывать, так это ей, моей роднульке.

— Давай, не томи, — пробухтела трубка.

— Янка, назначение у меня.

— Ну-у?

— Обслуживаю випов нашего банка, — с придыханием бросила в микрофон и

удовлетворённо услышала визг на другой стороне.

— Поздравля-я-яю-ю-ю! — орала мне трубка радостным Янкиным голосом. Прооралась и, в конце концов, заговорила спокойнее:

— Как впечатления?

— Да если честно, жесть.

— Что?

— Ну, что? Первый вип оказался козлом, второй тоже.

— А третий?

— Ну, потом вроде распогодилось...

В смартфоне послышались покровительственные нотки:

— Это у тебя с непривычки общения. Всё наладится.

— Хотелось бы.

— А что делаешь сегодня? — слюбопытничала сестра.

— Пить иду, в новый бар какой-то.

— Эх, а мне вот Эрику с Вадькой не на кого оставить. А так бы я присоединилась...

К слову сказать, бывший Янкин муж был выдворен в шею месяц назад за неприличное

поведение с какой-то залётной бабёнкой, с которой увидела его целующимся сама Янка.

Это случилось в магазине субботним вечером и чисто случайно. В общем, пришлось ей

потом покрывать издержки магазину за использованные бутылки с минералкой и куль с

мукой, в котором вываляла она после незапланированного обливания незадачливого отца

своих детей.

А чуть позже выставила лицемерного изменщика за порог вместе с семейным жёлтым

саквояжем в красную клеточку.

Артёмка теперь караулит Янку и обивает пороги её дома, показывает себя хорошим отцом, но сестричка неприступна. Говорит, что, пока бывший не подарит ей новую машину, бриллиантов вагон и нового жениха, она за него обратно не выйдет. Так и живут.

***

Новое заведение «Альфин» на Бронной считалось очень модным и достаточно дорогим

местом, набиравшим популярность у «золотой молодёжи» нашего города. Два зала,

оборудованных современной мебелью, с великолепной вентиляцией могли удовлетворить

любой вкус. Коричнево-бежевый с удобными диванами и столиками «для посидеть» и

фиолетово-красный с танцплощадкой, окантованной синей подсветкой, окружённой

барными стойками для желающих выпить в процессе разгулья. Часто гости начинали в

одном зале, постепенно меняя место дислокации. И мы не стали исключением.

Проставляться пришлось по полной. Одно радовало, что коллеги, как люди порядочные, после знакомства с меню не могли на мне не жениться. В смысле, взяли часть расходов на

себя. И, соответственно, мой бюджет сильно не пострадал. Лёгкие закуски, коньяк и

шампанское составили вместе гремучую смесь, так что уже через два часа мы

признавались в любви друг другу, тыкаясь пьяными носами в шеи и щёки, обнимаясь и

давая клятвы в вечной верности. Особенно преуспел в этом Петька. И так рыжий, он стал

просто огненно-красным от прилившей к его лицу крови то ли от спиртного, то ли от

смущения. Но сахарных комплиментов я наслушалась столько, что наварить варенья на

год хватит.

Громкая, просачивающаяся музыка уговаривала нас всё бросить и срочно идти

пользоваться возможностями пьяных, но божественно танцующих наших тел. До

просмотра событий видеосъёмки с места событий, конечно. Но кому это интересно в

процессе самой пьянки? И вскоре наша дружная компания уже обтирала попами

фиолетовую барную стойку.

— Мальчик, текилки ливани, — махнула рукой уже готовая Усачёва.

Не столько выпить ей хотелось, сколько бармена привлечь. Надо отметить,

привлекательного, хорошо сложенного блондинчика, который почему-то косился на меня и

как-то странно подмаргивал. Никак нервный тик одолевал беднягу. Мне даже пришлось

пару раз невзначай оглядеть себя со всех сторон. Так и не поняла, что ему во мне не

понравилось. Или понравилось. Кто ж его, бармена-то трезвого, разберёт?

Мой рыжий друг уже клевал носом в полупустой стакан. А Машка с новеньким

сисадмином давно обжимались на танцполе, не собираясь к нам возвращаться. Народ

прибывал. Вечер становился томным, а обязанности новой должности обещали быть

особенно приятными с похмелья. Пора и честь знать. Потому я соскользнула с барного

стула, чтобы сходить в туалет, и, развернувшись на месте, упёрлась носом в чью-то

чёрную рубашку со знакомым ароматом. Где-то я его уже нюхала.

Мои глаза плавно поднялись к лицу обладателя тонких запахов и едва не собрались в

кучку. Передо мной стоял утренний вип. Он вскинул бровь, разглядывая пьяную меня, а я

вытянула ладонь перед ним и помахала ею, отгоняя наваждение.

— Ид-ди...

И тут же оказалась пойманной за запястье.

— Какая встреча. Вроде на шлюху не похожа, а в баре, — он откровенно ржал надо мной.

Красавчик-конь.

Ну, а что мне схваченная рука, когда вторая есть?

Недолго думая, я состроила ему пальцами козу. Ути-путечки тебе за всё утреннее!

Заставила его нахмуриться и схватить меня за второе запястье. И тут этот сексуальный

вип-козёл потащил меня куда-то за собой.

Усачёва пыталась что-то втереть Петьке, и никто даже не заметил, как враг уволок меня за

барную стойку. И дальше... В огромный кабинет.

— Проходи давай, — он втолкнул меня внутрь комнаты. Я встала и уперлась шпильками

покрепче, почти на пороге. Сойдут за рога и копыта.

— И кка-ак это наззывать? —спотыкалась я в словах, тем не менее, готовая бороться за

свои честь и достоинство.

— Что ты тут делаешь?

— А что? — с вызовом ответила ему я.

— Отвечай! — властно бросил Алан.

Совсем что ли с придурью? Раскомандовался, как у себя дома...

— Отмье-ечаю, — насупилась я, медленно пятясь к выходу. Нажала на дверную ручку, чтобы убраться от него восвояси. — Ну... Я пошла! — вежливость не повредит.

— Так я тебя в таком состоянии и отпустил, — обалдел от неожиданности вип, обратным

движением закрывая двери и оттесняя меня в центр комнаты. — Это сколько ты в себя

влила?

— Во-от сто-олько! — недолго думая, показала ему фигу чуть ли не под нос. Это за

моральный утренний ущерб. И вообще, мне в таком состоянии море по колено! Куда хочу

— туда плыву!

Он тихо выругался в духе фольклора, недовольно прищурился и схватил меня за руку.

— Ну-ка... Пошли со мной!

Явно что-то задумал, изверг. Запах жареного заставил срочно вспомнить друзей.

— Там Ус-сачёва... И Пе-етька!

— Они и без тебя доберутся.

— Я писить хочу, — тут же обиделась на его несговорчивость, заметив недоверчивую

усмешку на его лице.

— Пойдём, — и через несколько шагов он подвёл меня к двери в этом же кабинете.