Кэтрин Ранделл - Покорители крыш

Но мальчишки нигде не было видно. Мальчишка пропал.

Следующей ночью Софи начала тренировки.

Так упорно она не работала никогда в жизни. Она делала приседания и подтягивалась на дверном косяке. Она снова и снова пробовала балансировать на одной ноге с закрытыми глазами. Первый раз она простояла семь секунд. В сотый раз – уже минуту и сорок секунд. Она бегала босиком по крыше и тихонько пела, чтобы не обращать внимания на боль.

Около часа ночи она вдруг поняла, почему казалось, что Маттео бежит необычно: он ступал сначала не на пятки, а на носки, из-за чего центр тяжести тела, как выяснила Софи, смещался куда-то в район коленей. Осознав это, она почувствовала, что ее словно облили горячей водой. Казалось, она наконец решила математическую задачку, над которой билась часами.

В два часа ночи появился мальчишка. Он сидел, притаившись за трубой, в двух крышах от Софи. Она заметила его, но мальчишка, кажется, этого не понял.

– Я тебя вижу! – крикнула она. – Я не сдамся!

Она сделала колесо. Такого непокорного колеса парижские крыши точно еще не видели.

Софи сплюнула. Она была на взводе и чувствовала себя очень сильной. Вряд ли, конечно, ее мускулы успели укрепиться, ведь на это, как подозревала Софи, нужны были месяцы, но сейчас она нуждалась в них и они словно бы пробудились специально для нее. Она стала похожа на кошку – более гибкая, более готовая к прыжку. Пожалуй, неплохо было иметь мускулы. С ними легче дотянуться до мира.

На крыше бушевал ветер, который бросал ей сажу в глаза. Волосы Софи заколола в пучок попавшейся под руку веточкой.

Темнота на крыше была еще темнее – непроглядная, безмолвная. На улице темнота кажется обычной и ничем не примечательной, как черная доска. Здесь, наверху, она казалась полна невидимых птиц и городских шепотов. И пахло здесь тоже по-другому. Софи решила, что на улице можно различить лишь несколько метров запахов, но здесь сливались запахи всех булочных и зоомагазинов Парижа, и в результате получался густой, удивительный, упоительный запах.

С крыши луна казалась вдвое больше и втрое прекраснее. Если на что-то и стоило потратить время, так это на созерцание луны с одной из крыш.

Софи представила маму здесь, среди звезд. Мамам самое место на крышах.

Софи перешла на соседнюю крышу, а потом перепрыгнула метровый зазор до следующей и пробежала еще три.

– Маттео! – крикнула она. – Я знаю, ты меня слышишь! Я не сдамся! Я буду и дальше обследовать окрестности! – А затем нерешительно, чувствуя ужасную неловкость, Софи прокричала в темноту: – Мир? Друзья?

Где-то внизу заржала лошадь. Казалось, даже лошадь над ней посмеялась.

Обратно Софи бежала – бежала, а не семенила по крышам. Ее сердце билось так часто, что стучало прямо по ребрам. Ветер трепал ей одежду и волосы, но она бежала ровно. «Должно быть, это настоящий рай», – думала она. Она чувствовала себя уверенной, как ворон. Что бы там ни говорили о воронах, думала Софи, кажется, они точно знают, что делают.

Софи готовилась к встрече с комиссаром полиции, как другие люди готовятся к войне. Она умылась холодной водой и пригладила брови слюнями. Она натерла лавандой запястья и шею. Она встала перед зеркалом и потренировалась изображать невинность. Она начистила ботинки, поплевав на них, и оттерла от чулок все масло и птичий помет.

– Такое впечатление, – сказал Чарльз, когда они встретились у входа в гостиницу, – что ты собралась петь соло в церковном хоре.

– Правда? – Софи завязала косичку узлом и спрятала ее под шляпу. – На это я и надеялась.

– Правда. Такое впечатление, что у тебя есть по крайней мере один пони. На себя ты совсем не похожа. Молодец.

Пока они шли по улицам, Софи смотрела на Париж новым, критическим взглядом. Она запрокинула голову и, сама того не замечая, оценивала крыши. Эта слишком крутая, а вот эта слишком низкая. Вот эта в самый раз, но слишком уж на ней шаткая водосточная труба.

Залезть на крышу полицейского управления, подумала Софи, когда здание показалось впереди, было бы просто замечательно. Крыша была плоской, а водосточная труба была сделана из толстого железа. Они вошли внутрь, и Софи напряглась. На крыше она чувствовала себя гораздо уютнее, чем в этом здании.

Встреча состоялась в комнате с высоким потолком и массивной мебелью. Казалось, комнату специально обставили таким образом, чтобы Софи ощутила себя ничтожной. У двери стоял караульный.

Сразу стало понятно, что это не встреча, а засада.

Комиссар не поднялся, чтобы их поприветствовать, а лишь махнул на два стула.

– Бонжур . Добрый день, – сказал он с сильным французским акцентом, и голос его прозвучал очень усато.

– Прошу, присаживайтесь, мистер Максим, мисс Максим.

Софи сначала села и лишь потом поняла, что он сказал. Когда до нее дошло, она вскочила на ноги и бросилась к двери.

– Чарльз! – воскликнула она. – Давай же! Бежим!

Но Чарльз не сдвинулся с места. Он стоял в самом центре комнаты, держа в руке свой зонт. Лицо его было сурово. Он был похож на солдата. Софи держалась за ручку двери.

Комиссар улыбнулся.

– Я сказал бы «Добро пожаловать в Париж», но на самом деле я вам не рад.

– Что происходит? – спросил Чарльз. – Вы собираетесь меня арестовать?

– Non . Я собираюсь дать вам выбор. Присаживайтесь.

– Какой же это выбор? – Чарльз остался на ногах.

– Прошу, присаживайтесь. У нас прекрасные стулья. Софи не пошевелилась. Чарльз сел.

– Какой выбор вы намерены мне предложить?

– Очень простой. Если вы не прекратите свои глупые поиски и не покинете страну, я отправлю вас в тюрьму. – Ноздри комиссара раздулись, словно от одной этой мысли ему стало приятно.

– Понимаю. Что ж, спасибо за прямоту. Могу я поинтересоваться, почему вы раньше этого не сделали?

– Полагаю, мы хотим избежать шумихи si possible. Non? [15] …по возможности. Нет? (фр.)

– Нет, – сказала Софи. – Я лично за шумиху. Мне нужно ее найти.

– Девочка, – начал комиссар, повернувшись к Софи, и вся обстановка комнаты словно бы сгрудилась у него за плечами. – Écoutez-moi. Послушай меня. «Королева Мария» затонула. Ни одна женщина не выжила. Списки пассажиров, адреса, платежные ведомости, страховка – все погибло вместе с кораблем. У меня нет желания копаться в этой истории. У тебя нет желания оказаться в приюте. Мы прямо близнецы, не находишь?

– Я вас ненавижу, – прошептала Софи. – Ненавижу.