Александр Волков - Приключения двух друзей в стране прошлого

— Это все происки этого… как его… императора Аквитании… Собрать мою… как ее… храбрую армию… В поход, ура!

Он повалился на кровать и задрыгал ногами в безудержном восторге.

— Окончательно помешался, — констатировал доктор Ли. — Да это, пожалуй, для него и лучше…

Диагноз Аннибала Ли был правилен: Джон Фланаган лишился рассудка. Ухаживать за ним было легко: если его титуловали «ваше величество», он был кроток и послушен, позволял себя одевать, ел, пил, прогуливался… Но при всяком ином обращении больной впадал в ярость и начинал бушевать.

По общему признанию, завтрак, поданный в тот день в бывшем Виндзорском дворце, был самым скверным, какой когда-либо приходилось есть. Котлеты наполовину сгорели, а другая половина была сырая. Две индюшки, плохо ощипанные и еще хуже зажаренные, имели такой подозрительный вид, что к ним никто не решился притронуться.

Положение спасло несколько банок консервов, которые Томас Мундфит принес из своего тайника.

После завтрака Мундфит встал, постучал ножом по столу.

— Джентльмены! Положение не требует слов. Мы должны покинуть Норландию. В дворцовых конюшнях есть кареты, есть лошади. Конюхи и кучера не увели их, они ушли пешком, что, кстати, говорит о их честности. Искусству каждого из вас предоставляется обеспечить себя и свою семью транспортом.

Люди мрачно разошлись по своим комнатам. Они с отвращением срывали с себя роскошные средневековые наряды: ведь в них стыдно было бы показаться в Штатах. Но во что одеться? Костюмы, в которых они приехали в Норландию, многие за ненадобностью выбросили, у других эти костюмы завалялись до того, что превратились в тряпки. И все-таки это было лучше, чем ничего. Мужчины, вздыхая, надевали на себя потрепанные пиджаки и брюки, женщины — старые платья. Не имевшие ничего срезали с камзолов ленты и нашивки, укорачивали полы, женщины выкраивали себе накидки и мантильи из покрывал и занавесей.

Странная толпа людей, кто в старомодных, кто в фантастических одеяниях, покинула дворец и направилась к конюшням Много было недоразумений с запряжкой лошадей: мужчины, знавшие, с какой стороны подходить к коню и как его вводить в оглобли, сразу очутились в атмосфере всеобщей лести и почитания.

Наконец с грехом пополам все было налажено. В карету Фланаганов, кроме них двоих, сели доктор Ли и архиепископ. На козлы, вместо кучера, сел гофмаршал Дуглас. Мундфит посадил к себе Вильяма Галлоуэя и еще двух холостяков из числа бывших придворных. Остальные разместились кое-как, и печальный кортеж тронулся.

Как это поспешное бегство не походило на тот торжественный въезд, который происходил два года назад при звуках труб и народных криках, при салютах рыцарей, величаво стоявших на перекрестках дорог! Мундфит с горькой насмешкой над самим собой и своей выдумкой подумал, что теперь стоило бы заказать оркестру похоронную музыку, но даже и этого нельзя было сделать, так как музыканты ушли со всем народом…

Вскоре стали попадаться на дороге рыцари, тоже покинувшие свои замки.

В это утро в каждом рыцарском замке происходили такие же сцены, как и во дворе. Оставленные слугами семьи рыцарей, кое-как утолив голод, выбрались из своих неуютных жилищ. Рыцарь запрягал пару лошадей в дровяную телегу, складывал имущество, которое стоило взять, усаживал туда же жену и детей и брался за волоки.

Много смешного произошло с рыцарскими доспехами. Понятно, Мундфит еще не успел заменить стальные латы картонными, и у каждого рыцаря был многопудовый набор этих бесполезных вещей. Куда их девать? Везти с собой не было никакого смысла, разве только сдать в металлический лом Большинство рыцарей оставили латы, шлемы, мечи висеть на стенах.

Не так поступил разъяренный Сэй. Схватив меч, он с остервенением принялся рубить доспехи. Но сталь была так крепка, что он лишь сплющил и изуродовал их, иззубрив меч. Тогда Сэй, оставляя замок, повесил доспехи на подъемном мосту вверх ногами, собрав их в полную фигуру рыцаря и даже со шлемом вместо головы.

Граф Стаффорд утопил свои латы во рву, окружавшем замок. Всех остроумнее поступил маркиз Паулет. Его слуги развели огород возле замка, и там стояло пугало. Сняв пугало с шеста, Паулет водрузил туда полные рыцарские доспехи. Сначала фигура отпугивала пернатых, но потом пара птичек влетела в шлем через открытое забрало, нашла, что это очень удобное место, и свила себе там гнездо. И это было самое лучшее употребление, которое когда-либо делалось из рыцарских доспехов!

Когда кареты отъехали от дворца на несколько миль, дальнозоркий Галлоуэй, смотревший в заднее окно кареты, заметил, что со стороны Виндзора виден густой дым

— Пожар! — завопил он диким голосом — Дворец горит!

— А вам какая забота? — хладнокровно возразил Мундфит. — Ведь он застрахован.

Дворец загорелся оттого, что неопытные повара, набив топку толстыми поленьями и дав им кое-как разгореться, оставили кухню, не затушив очага.

Сильно разгоревшийся огонь из топки перекинулся на придвинутые к очагу скамейки, потом на столы, посудные шкафы… Дальше — больше: запылали двери и занавеси…

Сэй, увидев пожар королевского дворца, с сожалением подумал, что и он мог бы поджечь свой замок, но не хотелось возвращаться.

У ворот страны Мундфит нашел заказанные им машины, которых никто и не думал захватывать. Фланаган, Мундфит, доктор Ли, архиепископ сели в автомобили и укатили.

Галлоуэй, Дуглас, придворные рыцари не торопились с отъездом, устроившись на временное жительство в казарме сторожей. Лошади, на которых они выбрались из Норландии, представляли ценность, и просто бросить их было жалко.

Организовался конский базар. В продолжение нескольких дней жители окрестностей, белые и негры, покупали лошадей и телеги. Ушли и кареты, правда за бесценок, так как из них в дело годились только оси да колеса.

И когда все это было распродано, последние обитатели бывшего королевства покинули казарму привратников.

Норландия кончилась.

Через несколько месяцев Антон и Миша получили письмо от Джерома Бирна, с которым очень сдружились во время своего невольного пребывания в Норландии. Бирн, который вел в Джорджии партийную работу, сообщал последние новости.

Суд признал Джона Фланагана неизлечимо больным, и над ним, вернее над его миллиардами, была учреждена опека. Наследники первым долгом поспешили ликвидировать то, что еще оставалось ценного в Норландии. Они распродали земельные участки с рыцарскими замками. Большая часть замков была разобрана, и камень пошел на постройку скотных дворов и гаражей.

Огромную стену, отделявшую Норландию от остального мира, купили владельцы возводившегося на побережье курортного городка.