Валентин Дитякин - Леонардо да Винчи

* * *

Прошел год. Однажды Антонио сидел у окна и смотрел на заходящее солнце. Он чувствовал, что силы его слабеют, сказывались годы. Все чаще и чаще он задумывался о будущем внука. Еще в прошлом году он съездил во Флоренцию и, выполнив все формальности, записал его в книгу «граждан Флорентийской республики». Теперь он с нетерпением ожидал возвращения из Флоренции сэра Пьеро, который должен был показать кому-нибудь из больших художников рисунки Леонардо.

Длинная тень на миг заслонила окно. Тоненький гнусавый голос протянул:

— Мир дому сему!

Антонио узнал фра 2Бартоломео, ученого монаха, исполнявшего в Анкиано обязанности приходского священника. Хотя Антонио и был человеком верующим, но он не любил этого хитрого, всюду сующего свой нос монаха, появление которого всегда несло с собой что-нибудь неприятное.

— Входите, фра Бартоломео, — все же произнес он.

Тихо, на цыпочках, мягким кошачьим шагом, монах вошел в комнату. Он был одет в сильно поношенный плащ из грубого сукна, держался смиренно, даже подобострастно. Он хороню знал, каким уважением пользуется Антонио, и всячески старался подчеркнуть это.

— Что нового, фра Бартоломео? — устало спросил старик.

Монах начал рассказывать о том, что граф Кариньяно принес в дар их монастырю два участка хорошего виноградника — да благословит его господь на всех путях его, — о том, как Джованни Луппо, купец из Винчи, по возвращении своем из-за Апеннин, тоже принес святой церкви дар украшенную драгоценностями чашу для причастия, — о том, как...

Антонио слушал рассеянно. Он хорошо знал купца Луппо, знал, какими путями тот создавал свое богатство, как беспощадно он грабил крестьян, сажал их в тюрьмы за малейшую просрочку в возврате одолженных им под очень высокие проценты денег. Знал он и графа Себастьяно Ка-риньяно, человека легкомысленного и беспечного, прокутившего уже не одно имение. Антонио знал, что все эти рассказы — только предисловие, только подготовка к настоящему разговору.

— Как велико милосердие господне, мессер 3Антонио! — сказал монах. — Воистину неисповедимы пути господни, и сам он, великий, решает, кого одарить и кого наказать... Вот гляжу я на вашего внука и...

При этих словах скука мгновенно оставила Антонио. Он так и знал, что монах зашел поговорить именно о Леонардо. Но чего хочет этот хитрец? Не собирается ли он забрать в свои руки Леонардо? За свою долгую жизнь Антонио встречал немало талантливых художников, попавших в ловко расставленные служителями церкви сети. Эти художники уходили от мира и весь свой талант отдавали прославлению церкви. Антонио не хотел такого пути для Леонардо. Он мечтал о другом: может быть, из Леонардо при его способностях выйдет новый Фидий 4.

— Он хороший мальчик, очень хороший, — говорил тем временем монах. — Он прославит своей кистью господа бога. Это все в руках божьих. Но он...

— Что он? — уже плохо скрывая раздражение, опросил старик. — Разве Леонардо непочтителен к святой церкви? Разве не исполняет всех предписаний ее? Может быть, он непочтителен к вам, фра Бартоломео?

— Нет, нет, юный Леонардо, — продолжал вкрадчивым, тихим голосом монах, — исправно посещает церковь и ведет себя в ней вполне благопристойно. Но он...

Флоренция около 1490 года. Современная гравюра.

— Что, что — он?

— Но в его мыслях и поведении нет того, что должно быть у истинно, глубоко верующего отрока. Он... как бы это сказать... мало чувствует божественное...

И, понимая, что он сам начинает путаться, монах решил пояснить свою мысль примером. Он выглянул в окно, под которым играли дети, и позвал Франческо.

— Франческо, — спросил он вошедшего в комнату мальчика, — скажи, Франческо, что должен делать человек, когда ему угрожает какая-нибудь большая опасность?

Мальчик стоял молча. Казалось, он не понимал вопроса.

— Ну, предположим, — решил пояснить монах, — вот ты вместе с кем-нибудь, скажем с Леонардо, идешь по лесу и на вас нападает змея...

Сразу поняв, в чем дело, Франческо опустил глаза и заученным тоном быстро заговорил:

— Когда человеку угрожает большая опасность, он должен пасть на колени, возвести очи горе и смиренно молить господа бога о том, чтобы он но неизреченному милосердию своему пролил на него свою милость...

— И что тогда воспоследует? — спросил удовлетворенный монах.

Перед глазами Франческо стояла картина их приключения в лесу. Он

готов был расхохотаться, но, взглянув на монаха, взял себя в руки и снова монотонно заговорил:

— И если человек этот не обременен грехами и если обращение его ко господу искренне, то молитва его может достичь престола божия, и господь по неизреченному милосердию своему, снизойдя к одному из малых сих, ниспошлет своего ангела, и он отвратит от человека грозящую ему беду.

Выпалив все это, мальчик продолжал стоять, смиренно опустив голову.

— Именно так, — вскричал, захлебываясь от восторга, монах. — Именно так должен думать и поступать юный христианин1 А вот...

Он на минуту замолчал, ибо боялся огорчить Антонио, человека очень уважаемого, влиятельного и достаточно обеспеченного, каким-нибудь резким словом.

— Понимаю, понимаю, — оказал Антонио, которому эта комедия уже порядком надоела. — Понимаю. Мой Леонардо не таков, это верно. Но все же я верю, что господь не оставит его своими милостями.

И он встал, показывая, что разговор окончен. Монах начал спешно прощаться.

Хлопнула выходная дверь. Старик опустился в кресло и задумался.

СТАРЫЙ

ЗАМОК

ЕДАЛЕКО от селения Анкиано, всего лишь в получасе ходьбы, на высокой одинокой скале стоял старинный замок.

Мрачным нагромождением башен и зубчатых стен возвышался он над равниной. Толстые каменные стены, увитые снизу доверху диким виноградом, опоясывали обширный двор, вымощенный большими каменными плитами. Направо от входа стояло большое двухэтажное здание с узкими, высокими, похожими на бойницы окнами. В нем некогда жил граф Кариньяно. Глухие каменные переходы соединяли это здание с высокой четырехугольной башней. В глубине двора ютились небольшие постройки, в которых жила челядь и замковая стража.

Стены замка уже сильно обветшали. Груды камней почти засыпали высохший ров, окружавший замок.

В замке было пусто, безлюдно, стояла угрюмая тишина. Граф Кариньяно давно уже переселился во Флоренцию.

Одним из любимых развлечений Леонардо было посещение этого замка.

Однажды он бегом поднимался по крутой, извилистой дороге, ведущей к замку. Запыхавшись, он подходил к пересохшему рву и ступил на давно уже не поднимавшийся подъемный мост.