Софья Прокофьева - Удивительные приключения мальчика без тени и тени без мальчика

В этот момент тень сильно рванулась, оторвалась от Веткина, и они полетели в разные стороны. Оба они одновременно поднялись, отряхивая ладонями коленки. Может быть, тень ещё по привычке повторяла его движения, а может быть, она тоже испачкалась.

— Не буду я больше твоей тенью! — отчаянным голосом закричала тень. Видимо, она была доведена до такого состояния, что просто больше не могла молчать. — Ты старое дерево топором ударил! Не буду я такие твои движения повторять! Замучил ты меня, замучил! Ты вон полтора кило прибавил, а я ни миллиметра. Мне все тени говорят, будто я нос задираю. А это ты задираешь, и мне приходится! Все тени ребят счастливые. Они деревья сажают, чтобы новые тени росли! А ты?.. А ты?.. Не буду я больше твоей тенью! Не буду! Не хочу!

— Значит, не хочешь тенью чемпиона быть? — с обидой прошипел Веткин. — Ну, погоди, я тебе покажу, как от меня убегать при современном развитии техники! — и он схватил своей рукой руку тени.

Тень на ощупь была какая-то не поймёшь какая: очень прохладная и упругая, как будто ты схватил рукой струю холодного воздуха, идущую от вентилятора.

Веткин потащил свою тень в подъезд, а потом вверх по лестнице.

В конце концов он втолкнул её в комнату, схватил верёвку, на которой мама развешивала бельё во дворе, и крепко привязал её к железной спинке кровати.

После этого он решил на минутку сбегать во двор. Он придумал, что сказать Петьке. Он решил сказать Петьке, что если он, Витя Веткин, чемпион дураков, то все ребята дураки.

Тень осталась одна. Было ужасно глупо стоять вот так, привязанной к спинке Витькиной кровати, на которой она всегда спала вместе с ним. Что же она так и будет теперь стоять и ждать, когда Веткин вернётся?

Тень рванулась. Но куда там! Ей было не под силу разорвать кручёную тень верёвки, а распутывать узлы не было времени. И вдруг она нащупала в кармане тень ножниц. «Хорошо, что Веткин не успел отдать ножницы Люсе Веткиной», — подумала она и поспешно перерезала тенью ножниц тень верёвки.

Тень сделала первые неуверенные шаги по комнате. С непривычки голова у неё немного кружилась, а ноги были слабые, как после долгой болезни.

«Нелегко мне будет без Веткина, — с тревогой подумала она. — Придётся мне теперь познакомиться с теневой стороной жизни».

На душе у неё было тяжело. Всё-таки неприятно нарушать законы физики даже в сказке, даже при таких исключительных обстоятельствах. Но она знала одно: больше она тенью Веткина быть не может. И тень, махнув рукой, решительно полезла в щель под дверью. В коридоре она чуть не полетела, споткнувшись о тень Витькиных калош, которую он вместе со своими калошами бросал как попало. Она добралась до передней. Там было темно, и тени удалось незаметно проскочить в дверь, в ту самую минуту, когда в неё входил Веткин.

Веткин сразу понял, что тень от него убежала. Он выскочил во двор и увидел, как она мелькнула в воротах.

Веткин бросился за нею.

Сначала тень бежала с той же скоростью, что и сам Веткин. Это и понятно. Ведь она всегда бегала вместе с ним. Иногда даже она прибегала куда-нибудь раньше его, если солнце светило Веткину в спину.

Но за все эти годы в ней настолько была подавлена всякая самостоятельность, и всё это для неё было так непривычно, что постепенно расстояние между ними стало уменьшаться.

Веткин уже протянул руку, чтобы схватить свою тень, но вдруг она вбежала в тень большой липы и мгновенно в ней исчезла. Ну прямо-таки растворилась без остатка, как кусок сахара в кипятке.

Витька долго бегал вокруг липы и ругал свою тень.

— Тень, тень, ладно, кончай дурить, — наконец, сказал он.

Но липа молчала.

— Ну хватит воображать, — сказал Веткин снова. — Давай помиримся.

Но липа всё равно ничего не ответила.

В конце концов вокруг начала собираться толпа, чтобы посмотреть на мальчика, который уговаривает дерево с ним помириться.

— Подумаешь, мне же лучше, ходить легче, — сказал Веткин и ушёл, засунув руки в карманы.

Толпа постояла-постояла и разошлась, потому что кому же интересно просто так стоять и смотреть на липу?

Тогда тень потихоньку выскользнула из тени липы и пошла дальше. Она шла и думала, что же ей теперь делать?

А в это время два маляра в подвесной люльке красили дом. Не знаю, как уж это у них получилось, но только на тень, проходившую внизу, вдруг вылилось целое ведро извёстки. Может быть, это получилось потому, что один из них был очень худой, а другой очень толстый? Неизвестно.

— Мы вроде кого-то облили? — сказал худой маляр, перегибаясь через перила.

— Да вроде там никого нет! — сказал толстый маляр, который не мог перегнуться через перила.

— Если бы мы никого не облили, то внизу была бы лужа извёстки, — сказал худой маляр, ещё больше перегибаясь через перила.

— Но если бы мы кого-нибудь облили, то внизу был бы тот, кого мы облили, — сказал толстый маляр, удерживая за штаны худого маляра.

Сверху им была видна только белая полоска. А на самом деле под ними, расставив руки и ноги, вся залитая извёсткой, стояла тень.

«Ну и влипла я! — думала она в отчаянии. — Что же теперь делать-то? Может, мне в баню пойти? Или в химчистку сдаться? Только, наверное, не примут меня — некому квитанцию отдать. Ведь брюки и пиджаки сами в химчистку не ходят — их хозяева приносят. Ой, ну что же мне теперь делать?»

Тень беспомощно оглянулась и вдруг увидела Люсю Веткину, которая вместе со своей тенью остановилась у киоска с газированной водой. В киоске хорошенькая продавщица в твёрдой белой наколке равнодушно пересчитывала мокрые монетки.

— Люська, ох, Люсенька! — сказала тень, поспешно подходя к ней. — Ты можешь одолжить мне двадцать копеек?

Люся Веткина оглянулась и громко вскрикнула.

— Витька, где же ты так перемазался? А новые штаны? Вот тебе мама покажет?

— Я скажу Витьке, и он вернёт тебе двадцать копеек! — сказал перемазанный извёсткой Витька и взял монету из рук Люси Веткиной.

Затем он протянул её девушке в белой наколке и сказал:

— Пожалуйста, поскорее на все деньги газировки без сиропа!

— На все деньги? — прошептала девушка и стала подавать ему один стакан за другим.

И вдруг... Нет, вы только представьте себе! Этот самый Витька стал лить на себя эту газированную воду без сиропа.

Он весь покрылся пузырьками, он шипел, как будто он состоял только из одних змей, с него текли потоки мутной воды, но он продолжал лить на себя газировку.

Продавщица от изумления забыла закрыть кран, и стакан Люси Веткиной наполнился чистым малиновым сиропом.

Люся, понятное дело, не стала отказываться от своего счастья. Но едва она сделала первый глоток, как поперхнулась и начала ужасно кашлять.