Сергей Аксаков - Библиотека мировой литературы для детей, т. 15

К выявлению общезначимого, общеинтересного целеустремлено все повествование. Так, автора в детстве увлекали сказки, надолго овладевая его горячим воображением: «С какою жадностью, с каким ненасытным любопытством читал я эти сказки, и в то же время я знал, что все это выдумка, настоящая сказка, что этого нет на свете и быть не может. Где же скрывается тайна такого очарования?» Эту тайну он видит «в страсти к чудесному, которая, более или менее, врождена всем детям» (подчеркнуто нами. — В.Б.). Так, Сереже понравилось, что купленную его отцом деревушку назвали «Сергеевкой». Это так рано появившееся в нем чувство собственности автор объясняет, а заодно и извиняет также общими свойствами детской психологии.

Но при всей своей целеустремленности к реалистическому обобщению сферой изображения для Аксакова остаются его личные переживания и чувства, «истории» и события из его собственной жизни, из жизни родных, близкого окружения. Один из исследователей (советский литературовед С. Машинский) назвал даже его «едва ли не самым автобиографическим писателем в истории мировой литературы». Это своеобразие Аксакова-писателя определялось особенностями его природного дарования. Сравнивая себя с теми писателями, которые обладают талантом «чистого» творчества, создают вымышленные персонажи, Аксаков считал: «Заменить… действительность вымыслом я не в состоянии. Я пробовал несколько раз писать вымышленные происшествия и вымышленных людей. Выходила совершенная дрянь, и мне самому становилось смешно… Я только передатчик и простой рассказчик: изобретения у меня на волос нет… Я ничего не могу выдумать: к выдуманному у меня не лежит душа, я не могу принимать в нем живого участия».

Сознание своих творческих возможностей, заложенных в природе его таланта, пришло к Аксакову поздно. Но оно пришло, и писатель создает произведения, согласные с реалистическими традициями русской литературы. В «Семейной хронике» он воспроизводит крепостнический быт и нравы, и все журналы, отметил Добролюбов, «полны были восторженными похвалами художественному таланту г. Аксакова, обнаруженному им в „Семейной хронике“». Авторитет С. Т. Аксакова установился с тех пор незыблемо.

Известность, как видим, приходит к Аксакову на склоке лет: в 1856 году, когда была издана «Семейная хроника», ему было около семидесяти! Правда, еще в 1847 году он опубликовал «Записки об уженье», а затем, в 1852-м и 1855 годах, еще две книги о разных охотах. Чуткое понимание русской природы, неподдельная любовь к ней, умение рассказать о ее разнообразнейших явлениях «настоящей русской речью» (Тургенев) нашли сочувственный отклик и у Гоголя, и особенно у автора «Записок охотника». Однако глубина, значимость реалистического творчества определяется изображением человека в его общественных отношениях. А социально-психологический реализм Аксакова обозначился только в «Семейной хронике».

Почему с таким «опозданием» становится он писателем-реалистом? Почему так поздно начинается его собственно творческая биография? Это тем более удивительно, что все: и положение семьи, и воспитание, и природные задатки — все обещало куда более ранний писательский дебют. Но это «опоздание», имевшее свои причины, оказалось удивительно благотворным для творческой судьбы Аксакова.

Сергей Тимофеевич родился в 1791 году в Уфе. Отец его служил прокурором, мать принадлежала к чиновной аристократии. Свои ранние годы он провел в степном имении деда, родовитого, хотя и не очень богатого дворянина. После его смерти это имение — Новое Аксаково — переходит к отцу будущего писателя.

В 1800-м году Сережу помещают в Казанскую гимназию, в которой учился когда-то Державин, а с осени 1804 года он — студент Казанского университета.

В детские годы на формирование будущего писателя исключительное влияние оказала его мать Мария Николаевна. Между ними установились дружеские, редкие по своей исповедальной доверительности отношения. Мать разделяет и горести, и радости своего сына, рассеивает его сомнения и недоумения, выступает его советчиком, укрепляя в решениях и предостерегая от опрометчивых поступков. Как вспоминает о себе писатель, он рос «болезненно развитым страстно любившей его матерью».

Дворянское происхождение, отмечает Добролюбов, освобождало от необходимости рано втягиваться в «практическую жизнь», и «живой, восприимчивый мальчик обратился исключительно к природе и своему внутреннему чувству и стал жить в этом мире». Переживанию природы Сережа отдается с такой силой и душевной самоотдачей, что это даже пугает мать. В свою любовь к природе мальчик вкладывает не только страсть, но и талант натуралиста, которым он несомненно обладал: он устанавливает приметы приближения весны, пытливо наблюдает, как вьют гнезда и выращивают потомство птицы. Так что предыстория известных книг С. Т. Аксакова об уженье, охоте берет начало в его детстве.

Рано входит во внутренний мир мальчика и народная поэзия. Завороженный, слушает он в долгие зимние вечера сказительницу Пелагею, ключницу из крепостных. В ее обширнейшем сказочном репертуаре были и все русские сказки, и множество восточных. Одну из них — «Аленький цветочек» — Сережа не только выучил наизусть, но и «сам сказывал ее, со всеми прибаутками, ужимками, оханьем и вздыханьем Пелагеи». Сережа «передразнивал» ее так хорошо, что все домашние хохотали. Но никто из них и не подозревал, что в мальчике таится поистине актерский талант.

Неизгладимое впечатление оставляют в душе и в памяти мальчика народные песни, святочные игры. А когда Сережа приохотился к чтению книг, он и ему отдается с исступленной страстью. Разжигая воображение, и без того у мальчика не по годам развитое, чтение устремляет его по новому руслу: он выдумывает приключения, сходные с вычитанными в книгах, и рассказывает их как доподлинные, будто бы с ним самим случившиеся. Более того, Сережа вступает даже в соревнование… с Шехерезадой, вставляя в ее сказки происшествия и эпизоды собственной фантазии. Когда Сережу уличали в выдумках, он, озадаченный, переживал и недоумевал. А эти «добавления» творило не обычное детское воображение, а просыпающаяся в нем творческая фантазия. Рано пробуждается в нем и «непреодолимое, безотчетное желание передавать другим свои впечатления с точностью и ясностью очевидности, так, чтобы слушатели получили такое же понятие об описываемых предметах», какое он сам имел о них. Это желание, столь важное, необходимое для будущего писателя, Сережа унаследовал, видимо, от матери, которая владела редким даром слова.

Литературные устремления юного Аксакова горячо поддерживает учитель словесности в Казанской гимназии, куда поместили Аксакова в 1800 году. Здесь он «начал потихоньку пописывать», а в 1805 году, вспоминает писатель, «виршами без рифм дебютировал… на литературной арене… гимназии». Когда же Аксакова переводят в студенты созданного в Казани университета, приходит и увлечение театром. Очень скоро его признают премьером студенческого театра.