Владимир Турунтаев - Сам-семьсот, или Повесть о трех фантазерах

— Нет, правда рожь такая большая? — все еще не верил Слава.

Он и глазам, своим не сразу поверил, когда увидел ее на пришкольном участке. Казалось, будто высоко в небо взметнулся золотистый сноп. Чтобы он не повалился от тяжести колосьев, его со всех сторон подперли белыми березовыми жердями.

«Поле» было совсем маленькое: одна из трех Ромкиных делянок. На двух других делянках рожь была такая же, как на опытном поле за речкой. Ну, может, чуть-чуть повыше.

— Вот это да-а! — только и сказал Слава.

И в этот момент приехал корреспондент. На пришкольный участок привели оседланного коня, на которого уселся Евгений Николаевич. В джинсах и широкополой соломенной шляпе он здорово походил на ковбоя.

Конь оказался смирным и послушно стал, там, где его поставили — у самой Ромкиной делянки, так что шляпа Евгения Николаевича оказалась как раз на фоне колосьев. А члены кружка вместе с Зинаидой Сергеевной сгрудились у ног коня.

— Колоссально! — восхитился корреспондент.

И он уже приготовился нажать пальцем на кнопку затвора аппарата, как вдруг Ромка спохватился:

— Бориса Васильича же нет!

— Ну, ничего, — сказал Евгений Николаевич. — Без него сфотографируемся, раз не пришел. Он ведь к нашему кружку никакого отношения не имеет.

— Как же не имеет! — закричал Ромка и пулей кинулся на дорогу и все продолжал кричать на бегу: — Как же не имеет!

— Куда же ты, Рома! — крикнула ему вслед Зинаида Сергеевна.

— В Клюквину, за Борисом Васильичем! — обернувшись, ответил Ромка и стремглав побежал дальше, взметывая подошвами пыль.

— Я с тобой! — крикнул Слава и побежал вслед за Ромкой.

— Подождите фотографировать! — попынталась остановить корреспондента Зинаида Сергеевна. Но он ответил, что не может ждать и единой минуты.

— У меня еще два срочных задания! — объяснил он такую спешку.

И, щелкнув затвором фотоаппарата, показал большой палец:

— Потрясающе! — затем для верности еще два раза щелкнул.

А Слава в это время уже догнал Ромку и на бегу, пыхтя, принялся рассказывать ему о вчерашней буре на Озере.

— Такой столб закрутился!.. С километр высотой! И пошел по воде… Вот так… — и Слава, изгибаясь телом пробежал несколько метров.

— А видал, какая рожь? — с гордостью заговорил Ромка о своем.

— Ага, — кивнул Слава. — А волны знаешь какие были?.. Вон с ту сосну!.. Мы с дедом плывем на моторке, а нас швыряет вверх-вниз, вверх-вниз…

— Наверное, в ботаническом кабинете под самый потолок будет.

— Волна?

— Рожь! А в «Пламени»… Помнишь, где у них прошлой весной ячмень с рожью были посеяны?.. Я еще за семенами туда бегал, в траве собирал… Так там вовсе ничего не выросло..

— А у тебя из тех семян такая рожь вымахала? — спросил Слава.

— Откуда я знаю! Я же перепутал все на свете: сразу не записал, на какой делянке какие семена, а потом забыл. Борис Васильич говорит: теперь все надо начинать сначала… Ну да зато теперь никто не скажет, что богатырская рожь — чья-то выдумка! Даже Евгений Николаич на будущий год хочет ее посеять…

Бориса Васильича они разыскали на поле многолетних трав, где два кормоуборочных комбайна, идя друг за дружкой, косили сено.

— Глядите, второй урожай берем! — с довольным видом сообщил он ребятам. — И третий еще успеет вырасти!

Узнав, что надо идти фотографироваться, взмолился:

— Честное слово, ребятки, времени нет! На опытное поле надо.

Ребята подумали: фотографироваться все равно уже, наверное, опоздали. И решили вместе с Прометеевым съездить на опытное поле.

Три дня спустя в областной газете был напечатан тот снимок. Всадник на коне и группа ребятишек на фоне богатырской ржи.

Подпись под снимком оповещала читателей, что такую удивительную рожь вырастили члены кружка юных агрономов совхоза «Бородинский».

Слава, конечно, первым делом показал газету Игорю и Вальке.

— А ты тут где? — спросил Игорь, с интересом разглядывая снимок.

Лиц у ребятишек на снимке было не разобрать, и Слава без опасений мог показать пальцем на кого угодно.

Но не стал показывать. Зачем это ему надо? Ведь богатырскую рожь вырастил не он. Так прямо и сказал ребятам.

— А кто? — в один голос спросили они. — Кто ее вырастил?

И Слава сказал:

— Ромка, друг мой. Вот он, — и показал на Мишку Белова.