Нина Артюхова - Трудный вечер

Труднее всего оказалось снять башмаки. Шнурки-бантики, такие послушные у мамы в руках, как только Алёша до них дотронулся, превратились в тугие узелки. Узелки пришлось распутывать при помощи ногтей и зубов. Наконец, совсем запыхавшись, Алёша освободился от башмаков. Ночная рубашка лежала под подушкой. Всё это хорошо, но как снять лифчик, когда пуговицы сзади? Алёша попробовал дотянуться рукой и расстегнуть верхнюю пуговицу, потом нижнюю. Ничего не выходило. Тогда он попытался просто сдёрнуть лифчик через голову. Сначала всё пошло хорошо: лифчик, слегка потрескивая, съехал со спины и груди, перешёл на плечи, но вдруг застрял около шеи и плотно привязал к голове оба Алёшиных локтя. Почему-то и ноги тоже потянуло кверху. Алёша почувствовал, что погибает, и хотел уже крикнуть: «Мама!»

Что-то больно щёлкнуло по коленке: это оторвалась пуговица слева и отпустила одну подвязку. Теперь левому боку стало посвободнее. Правую подвязку удалось отстегнуть. Ого! Лифчик двигается! Пошло, пошло… Ещё одно маленькое усилие — и Алёша, красный, потный, разгорячённый, смог наконец свободно вздохнуть. Снять чулки и надеть ночную рубашку — всё это было уже совсем просто.

Алёша с наслаждением вытянулся. Как он устал! Теперь можно спокойно поспать. И даже ничего, что лампа светит прямо в глаза. Маме тоже лампа светит прямо в глаза. Даже две лампы: та, что висит посередине комнаты, и та, которая стоит на письменном столе. С мужественным вздохом Алёша вылез из-под одеяла и снова перевалился через сетку кровати. Чтобы дотянуться до выключателя, пришлось подтащить к нему стул. А чем бы завесить лампу на столе? Алёша взял свои полосатые штанишки и накинул их на лампу со стороны дивана. Для этого пришлось ещё один стул пододвинуть к письменному столу.

Теперь всё. Теперь можно спокойно спать. Когда Алёша опять перебирался через сетку, он уронил со стула лифчик и один башмак. Ну ничего. Мама не проснулась.

А жаль всё-таки, что папа никогда не узнает, какой у него сегодня был хороший, заботливый сын. Самому-то об этом неудобно будет рассказывать! И мама не узнает…

А мама спала и видела сны. Сначала ей снилось, что Алёша всю мебель в комнате сдвинул в один угол (это когда Алёша стулья передвигал). Потом, когда в комнате стало тихо, маме приснилось, что Алёша заснул одетый поперёк дивана и что нужно поскорее его раздеть и уложить в кроватку. «Ведь ему холодно», — думала мама. Несколько раз ей казалось, что она уже встала и укладывает Алёшу. Она сделала над собой усилие и открыла глаза.

В комнате было полутемно и очень тихо. Поперёк дивана заснула она сама, а не Алёша.

Кто прикрыл её шалью? Ведь папа уехал. Кто же мог это сделать? Где Алёша?

Мама испуганно оглянулась. Алёша спал у себя в кровати, раздетый, укрытый одеялом.

На подоконнике — пустая чашка и пустое блюдце. Может быть, заходил кто-нибудь из соседей, помог Алёше раздеться, погасил верхний свет, завесил настольную лампу? Чем завесил?

Мама улыбнулась. Мама увидела стулья, странным образом разбежавшиеся по всей комнате. Мама подняла с пола лифчик, застёгнутый на все пуговицы и вывернутый наизнанку.

Мама тихонько засмеялась и бросилась к двери. Ей хотелось сейчас же, сию минуту рассказать кому-нибудь, какой у неё замечательный, внимательный, какой у неё почти взрослый сын!

В коридоре было темно и тихо, все соседи давно уже спать легли. Тогда мама вернулась в комнату, перевесила полосатые штанишки так, чтобы свет не мешал Алёше… И начала писать папе длинное, гордое, счастливое, весёлое письмо.