Ирена Юргелевич - Чужой

— Красиво, а? — В шепоте Вишенки прозвучало несвойственное ей волнение.

— Да, — тоже шепотом ответила Уля.

Однако Вишенка недолго пребывала в мечтательном настроении. Она вспомнила о деле, решительно заявила, что остров они никому не отдадут, и, горя нетерпением вступить в бой, побежала вперед.

Прибрежные заросли поредели, огибая крутую речную излучину. Быстро миновав поворот, девочки добрались до поваленного тополя. Вишенка взобралась на ствол, ловко подтянувшись на руках, а Уля вскарабкалась по торчавшим во все стороны корням. Сначала по толстому основанию ствола идти было легко, но чем дальше, тем осторожнее надо было ставить ногу на покрытую трещинами кору. Вишенка шагала не глядя, ее ноги сами знали, куда ступить. Уля обдумывала каждый шаг. Наконец они добрались до кроны. Пышная листва закрывала от них остров, ветки становились все тоньше, казалось, дальше уже и не пройдешь. Тут Вишенка разгребла листву, нащупала ногой перекладину, слезла на мостки и в три прыжка очутилась на острове.

Для Ули эти несколько шагов всякий раз были неприятным переживанием. Она боялась, что жерди разойдутся, и поэтому ступала очень осторожно. Очутившись на берегу, она оглянулась и поискала глазами Дуная. Пес стоял в прибрежном иле на той стороне реки.

— Дунай! — позвала она. — Дунай!

Пес нерешительно вильнул хвостом, но не тронулся с места. Уля позвала еще раз. Тогда он потихоньку вошел в воду и поплыл.

— Здорово плавает! — одобрила Вишенка.

Пес плыл, не отрывая от Ули преданного взгляда. Выйдя на берег, он тщательно отряхнулся и двинулся вперед. Вдруг он остановился, нагнул голову и начал принюхиваться, потом завертелся вокруг собственной оси. Мокрые черные ноздри, казалось, ловили и снова теряли какой-то запах, который то появлялся, то исчезал.

— Что это он как странно крутится? — спросила Уля.

— Напал на след хищного зверя, — засмеялась Вишенка.

— Да ведь тут даже зайцев нет. И кошки вряд ли сюда забегают — слишком далеко.

Дунай, не отрывая носа от земли, описывал всё более широкие круги, а потом подбежал к кустам и исчез. Заинтересованная Вишенка махнула Уле рукой, и девочки свернули на узкую тропинку, которую они вместе с ребятами протоптали в зарослях. Тропинка вела от прибрежной лужайки в глубь острова. Вскоре послышалось негромкое, глухое ворчание.

— Что это? — спросила Вишенка.

— Наверно, Дунай.

Продравшись сквозь кусты, они вышли на поляну, обычное место их встреч, и тут же отступили назад, в терновник. У большого орехового куста, раскидистые ветки которого нависали зеленым куполом, стоял Дунай. Почуяв за спиной девочек, он быстро оглянулся, но тут же опустил голову и снова зарычал.

— Там кто-то есть! — сказала Вишенка, и глаза ее заблестели в предвкушении необыкновенных событий.

Уля слегка побледнела и испуганно прошептала:

— Наверно, там этот чужой.

— Под нашим орешником! — возмутилась Вишенка.

— Давай уйдем.

— И не подумаю! — И, прежде чем Уля успела удержать ее, Вишенка храбро бросилась к орешнику, заглянула под ветки и замахала руками, подзывая подругу.

В сумрачной зеленой тени лежал молоденький паренек. Глаза его были закрыты.

— Он спит? — удивленно спросила Уля.

— Спит.

— Дунай, тихо!

Собака послушно отошла в сторону.

Спрятавшись в кусты, девочки торопливо зашептались:

— Вишенка, кто это может быть?

— Мариан говорил, что, наверно, какой-нибудь парень из Ольшин. Во всяком случае, я его не знаю.

— Как он сюда попал?.. Может, он больной?

— Ну да, больной! Просто хватил лишнего. А ты заметила? — сердито спросила Вишенка. — Улегся на одеяло Юлека!

— Но…

— Юлек одеяло скатал и повесил на веревочке, чтоб не таскать взад-вперед, а этот развернул и развалился, словно это его собственность!

— Надо подождать мальчишек, — сказала Уля. Вишенка тоже поняла, что с таким противником без ребят не справиться. К сожалению, ждать предстояло долго.

— Ну, тогда сходим за ними, пусть поторопятся. Вишенка сдвинула брови.

— Тоже не годится. Он проснется, кругом никого — сопрет одеяло, и только его и видели. Представляешь, как Юлеку влетит от бабушки? Она ведь понятия не имеет, что Юлек вытащил одеяло из постели и принес на остров.

Что делать? Вишенка бросила на Улю быстрый взгляд.

— Знаешь что? Ты покарауль, а я за ними сбегаю. Я ведь быстрей бегаю, чем ты.

Уля молчала, ей ужасно не хотелось оставаться одной. Она боялась незнакомых людей, и Вишенка отлично это знала.

— Я ведь сразу вернусь!

В голосе подруги слышался упрек. «Ведь это ради общего дела!» — казалось, говорила она, и Уля почувствовала, что не может подвести друзей.

— Хорошо, иди… Только не задерживайся!

— Ладно! — Вишенка нырнула в заросли и исчезла.

Что же теперь делать?.. Лучше всего, пожалуй, спрятаться в кустах и наблюдать, что будет дальше. Уле страстно хотелось, чтобы ничего не произошло, чтобы чужой не просыпался до прихода остальных. Как она станет разговаривать с парнем, который взялся неизвестно откуда и неизвестно что собирается делать? Она в нерешительности стояла за кустом терновника. Кругом было тихо, Дунай дремал, растянувшись на траве.

«А все-таки это странно, — подумала Уля. — Конечно, рано или поздно на острове должен был появиться кто-нибудь посторонний. Но почему он пришел в такую плохую погоду? Зачем спрятался в их „палатку“ и спит там средь бела дня? Не верится, что он пьяный. А что, если посмотреть на него незаметно и потом снова спрятаться?» Уля под прикрытием кустарника обошла поляну и, подкравшись на цыпочках к орешнику, осторожно заглянула внутрь.

Теперь свет падал чужому в лицо; и лицо, и шея, и руки были неприятного сероватого цвета, какой бывает у людей, долгое время не мывшихся и не менявших одежды. Уле бросились в глаза его запавшие щеки и густые красивые брови. К потному лбу прилипли пряди давно не стриженных волос. Темные, без блеска, они были похожи на шерсть бродячей кошки. Поношенная куртка и измятые тиковые штаны потемнели от сырости.

Парень пошевелился. Уля вздрогнула, приготовилась бежать, но ее остановил тихий стон. Она снова взглянула сквозь ветки и увидела, что левая нога спящего обмотана грязной тряпкой.

Теперь она уже не боялась. Теперь она его жалела, и к жалости примешалось непонятное чувство вины и желание как-то избавиться от этого чувства. Глупо! Чем она виновата в несчастьях этого совершенно чужого парня? А что он был несчастлив, в этом Уля не сомневалась.

Она уселась на траву и задумалась, пытаясь разобраться в самой себе. Прошло несколько времени, прежде чем она заметила, что парень не спит и смотрит на нее широко открытыми глазами.