Даниил Курсовский - Настоящий формидабль. Часть 3

— Привет, Слава! — крикнул мне Жека. Он протянул раскрытую руку к самому лицу Лины и Лили, махнул над ней другой рукой, и на его ладони оказалась очень симпатичная бело–коричневая крыска, потешно грызущая кусочек сыра.

— Ой, какая хорошенькая!.. — хором воскликнули обе сестры.

Жека бросил на меня разочарованный взгляд. Он–то, конечно, ожидал, что девчонки заверещат от страха. Жека у нас вообще большой мастер не только на фокусы, но и на всякие шалости!..

— Это Дуся. — сказал он. — Ей всего три месяца, но она уже настоящая артистка!

Лина и Лиля, увидев у меня в руках шляпу и куртку, сказали:

— О, Славочка, ты опять «Охотника с медведем» будешь показывать?

— Не «Охотника с медведем», а «Охотника и медведя»! — машинально поправил я.

— Да ладно, какая разница!.. — воскликнули сестры.

— Действительно… — пробормотал я. — Разницы никакой!..

Лина и Лиля переглянулись и спросили:

— А что это ты сегодня такой задумчивый?..

— Да так, ничего… — пробормотал я, рассеянно оглядываясь по сторонам. Мне бросился в глаза большой сачок для ловли бабочек. То есть сначала я увидел сачок, а потом уже заметил, что его держит в руках маленькая девочка.

Она смущенно мне улыбнулась и сказала:

— Здрасьте…

— Это Света Никольская, из второго «Б» — представил ее Жека. И важно добавил: — Моя ассистентка. Поможет показать новый номер, «Ловля бабочек». Бабочки будут летать как настоящие!..

Что–то мелькнуло у меня в голове при слове «летать», но как следует оформиться не успело… Тем временем на сцену из боковой двери вошла учительница первого «А» Валентина Александровна. Она привела группу своих учеников в смешных «утиных» костюмчиках. Ясно было, что они будут исполнять «Танец маленьких утят».

Первоклашки загалдели, и Валентина Александровна тут же зашикала на них.

А я прошел в самый темный уголок за сценой, рядом с большим старым столом. Куртку и шляпу я положил на стол, а сам сел на большой фанерный куб рядом с ним, и задумался.

Мне не давал покоя взгляд мадам Пинчуковой! Он оказался совсем не таким, каким должен был оказаться по моим ожиданиям. И это меня очень тревожило.

В раздумьях я просидел довольно долго и очнулся только от слов: «…наш концерт открывает лауреат конкурса юных исполнителей Эльвира Малыгина. Вивальди. Небольшая пьеса для скрипки без оркестра!»

Это был голос ведущей, Оливии Парыгиной, которая вела все наши концерты. Вот такое у нее было необычное имя. Ее мама перед рождением дочери насмотрелась бразильских сериалов…

Я поспешил к кулисам, из–за которых можно было незаметно наблюдать за зрителями.

Их по–прежнему было всего четверо. Амалия Захаровна, мадам Пинчукова и ее сопровождающие. Они меня не очень интересовали. Я обратил все свое внимание на мадам Пинчукову.

Ее лицо по–прежнему было каменным, но теперь на нем появилось выражение благосклонности. И вот что меня больше всего поразило — это не была фальшивая благосклонность. Мадам Пинчуковой и в самом деле нравилась игра Эльвиры. Но не более того! Во всей своей широте и глубине чувства Е. П. не раскрывались.

А ведь Эльвира играла просто божественно! От ее музыки душа просто разворачивалась и улетала куда–то в небесные выси, а потом и дальше — к звездам и новым мирам.

Но Елена Павловна Пинчукова ни к звездам, ни к новым мирам, ни вообще куда–либо с Земли улетать явно не собиралась. И это было совсем даже не хорошо. Нам с Амалией Захаровной обязательно нужно было, чтобы она улетела! Только в таком, возвышенном, сверхнебесном состоянии, она могла понять все наши мечты и планы!

Эльвира доиграла. Поклонилась. Сорвала бурные аплодисменты и пошла обратно. Я увидел ее лицо. Эльвира хмурилась. И я понимал, почему!..

Оливия объявила номер Вадима и Милы. Зазвучали первые такты знойной самбы.

Вадим и Мила танцевали чудесно!

И опять на лице Елены Павловны выразился лишь благосклонный интерес, тогда как ее спутники явно наслаждались выступлением наших танцоров. Правда, помощница Е. П. изо всех сил старалась сдержать свои эмоции, но это у нее не очень–то получалось. Далеко ей было до шефини! А вот мужчина не стеснялся ничего и скрывать свой восторг даже не пытался.

Ах, если бы сама Елена Павловна могла вот так же раскрепоститься!..

Тут я прямо замер от этой своей мысли.

Раскрепоститься, вот именно!.. Ведь Е. П. — никакая не Медуза! Такого взгляда, как у Е. П., у Медузы быть не может!

Но, если она не Медуза, тогда она кто?.. Может быть, прекрасная принцесса, которой надо просто помочь выбраться из ее темницы?..

И, если она — принцесса, то тогда этот открытый мужчина рядом с нею, кто он?..

Ответ очевиден. Он — ее прекрасный принц! И будущий король!..

Все эти мысли шквалом пронеслись в моей голове. И я почему–то был совершенно уверен, что все они совершенно правильные.

Нужно было действовать решительно! Теперь я знал, что я должен сделать. Какой там охотник с медведем! Помочь принцу–королю может только Мишель!

Я повернулся, чтобы бежать за ее нарядом. Но тут Вадим и Мила закончили свое выступление, и Оливия объявила выступление Жеки.

Я задержался на минуточку, чтобы увидеть этих его летающих бабочек.

Они действительно летали!.. Разноцветные, большие, яркие, они летали над сценой как будто бы сами по себе, и эта великолепная картина вмиг напомнила мне другой полет — воображаемый полет прекрасных панталон Жюли!..

Больше медлить было нельзя. После Жеки должны были выступить Лина с Лилей, потом маленькие утята, а потом был мой черед.

Я понесся к двери.

— Слава, ты куда? — удивилась Оливия. — Тебе же выступать уже через два номера!

— Два с половиной! — быстро ответил я. — Успею!..

И я помчался по школьным коридорам как спринтер.

Шурочка встретила меня с совершенно сияющим видом.

— Какое оно хорошенькое! — воскликнула она.

— Ты лазила в пакет! — обвиняюще сказал я.

— Ну, Славочка, разве я могла удержаться! — невинно захлопала глазками Шурочка. — Ты что, в своем новом номере играешь девочку?

— Да! И мне нужно срочно переодеться! У меня буквально семь минут!

— Ой, давай я тебе помогу! — подскочила Шурочка.

Мы вошли в кабинет директора. Я моментально начал раздеваться. Тут было уже не до стеснения. А Шурочка в это время освободила из пакета наряд Мишель. Оказалось, что мама вложила в пакет и ее кружевные панталоны, и ленты для бантов!..

— Какая прелесть! — воскликнула Шурочка, взяв панталоны в руки и бросив на меня довольно странный взгляд.

Уж не знаю, о чем она там подумала, но я надел эти панталоны сверху своих обычных трусов.

А вот платье Мишель мне помогла надеть Шурочка. Она засуетилась вокруг меня, помогла мне его застегнуть, усадила на стул и в один миг соорудила в моей прическе два пышных банта.