Ричард Бах - Чайка по имени Джонатан Ливингстон

Голос донесся до него, как в первый раз, когда он встретил Джонатана Ливингстона.

– Дело в том, Флетчер, что мы пытаемся раздвинуть границы наших возможностей постепенно, терпеливо. Мы еще не подошли к полетам сквозь скалы, по программе нам предстоит заняться этим немного позже.

– Джонатан!

– Которого называют также Сыном Великой Чайки, – сухо отозвался его наставник.

– Что ты здесь делаешь? Скала! Неужели я не… разве я не… умер?

– Ох, Флетч, перестань! Подумай сам. Если ты со мной разговариваешь, очевидно, ты не умер, так или нет? У тебя просто резко изменился уровень сознания, только и всего. Теперь выбирай. Ты можешь остаться здесь и учиться на этом уровне, который, кстати, не намного выше того, на котором ты находился прежде, а можешь вернуться и продолжать работать со Стаей. Старейшины надеялись, что случится какое-нибудь несчастье, но они не ожидали, что оно произойдет так своевременно.

– Конечно, я хочу вернуться в Стаю. Я ведь только начал заниматься с новой группой!

– Прекрасно, Флетчер. Ты помнишь, мы говорили, что тело – это не что иное, как мысль?

Флетчер покачал головой, расправил крылья и открыл глаза: он лежал у подножья скалы, а вокруг толпилась Стая. Когда чайки увидели, что он пошевелился, со всех сторон послышались злые пронзительные крики:

– Он жив! Он умер и снова жив!

– Прикоснулся крылом! Ожил! Сын Великой Чайки!

– Нет! Говорит, что не сын! Это дьявол! ДЬЯВОЛ! Явился, чтобы погубить Стаю!

Четыре тысячи чаек, перепуганные невиданным зрелищем, кричали: ДЬЯВОЛ! – и этот вопль захлестнул стаю, как бешеный ветер во время шторам. С горящими глазами, с плотно сжатыми клювами, одержимые жаждой крови, чайки подступали все ближе и ближе.

– Флетчер, не лучше ли нам расстаться с ними? – спросил Джонатан.

– Пожалуй, я не возражаю…

В то же мгновенье они оказались в полумиле от скалы, и разящие клювы обезумевших птиц вонзились в пустоту.

– Почему труднее всего на свете заставить птицу поверить в то, что она свободна, – недоумевал Джонатан, – ведь каждая птица может убедиться в этом сама, если только захочет чуть-чуть потренироваться. Почему это так трудно?

Флетчер все еще мигал, он никак не мог освоиться с переменой обстановки.

– Что ты сказал? Как мы здесь очутились?

– Ты сказал, что хочешь избавиться от обезумевших птиц, верно?

– Да! Но как ты…

– Как все остальное, Флетчер. Тренировка.

К утру Стая забыла о своем безумии, но Флетчер не забыл.

– Джонатан, помнишь, как-то давным-давно ты говорил, что любви к Стае должно хватить на то, чтобы вернуться к своим сородичам и помочь им учиться.

– Конечно.

– Я не понимаю, как ты можешь любить обезумевшую стаю птиц, которая только что пыталась убить тебя.

– Ох, Флетч! Ты не должен любить обезумевшую стаю птиц! Ты вовсе не должен воздавать любовью за ненависть и злобу. Ты должен тренироваться и видеть истинно добрую чайку в каждой из этих птиц и помочь им увидеть ту же чайку в них самих. Вот что я называю любовью. Интересно, когда ты, наконец, это поймешь?

Я, кстати, вспомнил сейчас об одной вспыльчивой птице по имени Флетчер Линд. Не так давно, когда этого самого Флетчера приговорили к Изгнанию, он был готов биться насмерть со всей Стаей и создал на Дальних скалах настоящий ад для своего личного пользования. Тот же Флетчер создает сейчас свои небеса и ведет туда всю Стаю.

Флетчер обернулся к Джонатану, и в его глазах промелькнул страх.

– Яведу? Что означают эти слова: яведу? Здесь ты наставник. Ты не можешь нас покинуть?

– Не могу? А ты не думаешь, что существуют другие стаи и другие Флетчеры, которые, быть может, нуждаются в наставнике даже больше, чем ты, потому что ты уже находишься на пути к свету?

– Я?Джон, я ведь обыкновенная чайка, а ты…

– …единственный Сын Великой Чайки, да? – Джонатан вздохнул и посмотрел на море. – Я тебе больше не нужен. Продолжай поиски самого себя – вот что тебе нужно, старайся каждый день хоть на шаг приблизиться к подлинному всемогущему Флетчеру. Он – твой наставник. Тебе нужно научиться понимать его и делать, что он тебе велит.

Мгновение спустя тело Джонатана дрогнуло и начало таять в воздухе, его перья засияли каким-то неверным светом.

– Не позволяй им болтать про меня всякий вздор, не позволяй им делать из меня бога, хорошо, Флетч? Я – чайка. Я люблю летать, может быть…

– ДЖОНАТАН!

– Бедняга Флетч! Не верь глазам своим! Они видят только преграды. Смотреть – значит понимать, осознай то, что уже знаешь, и научишься летать.

Сияние померкло, Джонатан растворился в просторах неба.

Прошло немного времени, Флетчер заставил себя подняться в воздух и предстал перед группой совсем зеленых новичков, которые с нетерпением ждали первого урока.

– Прежде всего, – медленно проговорил он, – вы должны понять, что чайка – это воплощение идеи безграничной свободы, воплощение образа Великой Чайки, и все ваше тело, от кончика одного крыла до кончика другого – это не что иное, как ваша мысль.

Молодые чайки насмешливо поглядывали на него. «Ну, ну, приятель, – думали они, – вряд ли это объяснение поможет нам сделать мертвую петлю».

Флетчер вздохнул.

– Хм. Да… так вот, – сказал он и окинул их критическим взглядом.

– Давайте начнем с Горизонтального Полета.

Произнеся эти слова, Флетчер вдруг действительно понял, что в Джонатане было столько же необыкновенного, сколько в нем самом.

«Предела нет, Джонатан? – подумал он. – Ну что же, тогда недалек час, когда я вынырну из поднебесья на твоем берегу и покажу тебе кое-какие новые приемы полета!»

И хотя Флетчер старался смотреть на своих учеников с подобающей суровостью, он вдруг увидел их всех такими, какими они были на самом деле, увидел на мгновенье, но в это мгновенье они не только понравились ему – он полюбил их всех. «Предела нет, Джонатан?» – подумал он с улыбкой. И ринулся в погоню за знаниями.

В недавнем (1973 года) весьма авангардистском фильме американца Ральфа Бакши «В час пик» («Heavy Traffic»), собравшем букет цитат из самых разных модных боевиков, среди пародий и реминисценций из «Бонни и Клайда», «Крестного отца», «Иисуса Христа-Суперзвезды», бардов «Роллинг Стоунз» и прочих знаменитостей мелькнул летящий силуэт чайки на фоне солнечного диска. Значит, владеет еще умами чайка по имени Джонатан Ливингстон, значит, не забыта еще, значит, продолжает свой странный полет…