Алексей Суконкин - Снайперский удар

– С моста в город прямая улица, – сориентировал его Паша. – На улице тебе должно быть видно четыре БМП. Одну мы уже сожгли, но есть еще три…

– Секунду, – попросил Женя и спустя некоторое время доложил: – Вижу. Они рядом с вами?

– Да.

– Где вы?

– За углом.

– Укройтесь за стенами!

– Есть!

Барченко крикнул на все здание:

– Укрыться за стенами!

Со стороны моста стали раздаваться частые выстрелы, за углом загрохотало.

Там творилось что-то невообразимое – взрывы следовали один за другим, и после нескольких коротких, но внушительных очередей Колмыков снова вышел на связь:

– Готово. Горят ваши бэхи.

– Спасибо, – поблагодарил Паша.

– Я сейчас подъеду, меня не подстрелите! – предупредил Женя.

Духов как метлой смело. Кузьмичев еще кого-то добивал из винтовки, но в целом атака уже захлебнулась – очевидно, благодаря тому, что БМП так и не смогли присоединиться к атакующим.

Не хотелось верить, что боевики отказались от штурма.

За углом снова стал раздаваться лязг гусениц.

– С пустыря наблюдаю «Тигры» и БТР, – громко доложил Борзов. – Похоже, что наши!

Паша схватил рацию:

– Женя, там бронегруппа к нам подходит, не перестреляй!

– Принял! – отозвался Колмыков.

Барченко посмотрел на Шабалина:

– Ну что, морпех, пошли… встречать помощь?

Они спустились вниз и уже с первого этажа наблюдали за тем, как с другой стороны завала тормозят броневики. Из-за угла дома, где горела БМП, выкатилось какое-то чудовище – танк не танк – с двумя длинными пушками, калибром явно больше, чем у БМП-2.

– Мама дорогая! – вскрикнул Барченко и, уже обращаясь к торчащему из открытой башни Колмыкову, крикнул: – Братское сердце, ты где такой раритет достал?

Машина остановилась. Колмыков спрыгнул на землю и быстро двинулся к Барченко и Шабалину.

– Здорово, мужики…

Они обнялись.

– А это… – Женя повернулся на раритет. – Это мне выдали со склада зенитно-артиллерийского полка. Сказали, что ничего другого больше нет… ЗСУ-57-2. Огневая мощь – просто подавляющая. Убиваю любого. Без нее я бы сюда ни за что не дошел…

В Хмеймиме, в ожидании погрузки, Паша пошел слоняться по базе, и возле столовой вдруг рядом с ним остановился черный «Хаммер». Из машины выбрался Шеф, опирающийся на трость из красного дерева, и бросился обниматься.

– Наслышан, – сказал он.

Из «Хаммера» вышел подполковник с фиксирующей повязкой на правой руке, и хоть они были незнакомы, спутник Шефа поздоровался с Пашей за руку:

– Шалом.

– И вам не хворать, – сказал Паша.

– Я в столовку, – сказал подполковник.

Он повернулся и быстрым шагом направился ко входу, но не пройдя и пяти шагов наступил на распущенный шнурок и упал на перевязанную руку. Шеф даже не шелохнулся, чтобы помочь товарищу, а только заржал:

– Тебе же сказали: не хромать!

Подполковник поднялся и пошел дальше.

– Я пожелал не хворать, – тихо поправил Паша, но понял, что у старших офицеров какие-то свои счеты к текущей ситуации, и решил сменить тему: – А трость что? Вы ранены, товарищ полковник?

Шеф подбросил в руке палочку, выполненную из красного дерева с золоченой рукояткой, и рассмеялся:

– Да не, со мной все в порядке. Это трофей. Чтобы его у меня не отняли, приходится исполнять из себя хромоногого полководца.

Паша невольно рассмеялся и указал на джип:

– А это где отжали?

– Отжали! – воскликнул Шеф. – Ничего подобного! Купили со скидкой на Дроме, потому что нормальный «Хай-Люкс» во Владике уже не найдешь!

Шеф рассказал о работе, Паша поделился подробностями пережитого боя, на что умудренный полковник философски заметил:

– Ты, Паша, отработал на все сто, и ты реально – молодец. Но фанфар и наград не жди. Помяни мое слово – ты сейчас полной ложкой дурости военной хлебать будешь. Ну, давай, – Шеф протянул руку: – Похоже, самолет кому-то подают. Не тебе? Прощаться не будем, думаю, еще увидимся!

– Увидимся!

Они ударили по рукам, обнялись, и Шабалин направился к месту погрузки. Там шла какая-то перепалка с военной полицией и комендатурой: заставляли раскрывать ящики, выворачивали рюкзаки и снаряжение. Паша покорно прошел через эту унизительную процедуру. В воздухе он практически сразу уснул и проснулся только после того, как самолет коснулся ВПП в Чкаловском. Солнце клонилось к закату.

– Давайте быстрее выгружайтесь, – наехал на Пашу борттехник. – Мы уже трое суток на ногах, спать хотим…

– Нас должны были встретить, – сказал Шабалин, не увидев транспорта встречающих.

– Ничего не знаю, – запротестовал борттехник. – Выгружайся на бетонку! Кто вас там встречать должен – не мое дело.

Выгрузились. Подчиненные вопросительно смотрели на своего командира.

«А там, когда вернешься назад, увидишь, что ты абсолютно никому не нужен», – вдруг в памяти всплыли слова Валеры Федяева.

В одном из кофров лежал заряженный сотовый телефон, но как Паша ни звонил на указанные ему контактные телефоны, трубки никто не брал. Все отчетливей стала вырисовываться перспектива остаться ночевать прямо на летном поле. И если в Хмеймиме было еще ой как тепло, то в Москве уже было прохладно.

Комендант аэродрома, принимавший в день не один борт, наотрез отказался оказывать Шабалину какую-либо помощь, мол, ищите своих кураторов. И уже находясь в полном отчаянии, Паша набрал номер отца.

– Папа, привет…

– Здорово, сын! Ты прилетел? У тебя все хорошо?

– Прилетел, – вздохнул Шабалин-младший и коротко обрисовал ситуацию Шабалину-старшему.

– Я перезвоню, – сказал отец и отключился.

На Пашу смотрело несколько десятков человек, ожидая разрешения непростой ситуации.

Зазвонил телефон.

– Сын, слушай сюда, – отец говорил тем тоном, каким начальник разговаривает в армии с подчиненным. – Я созвонился со своим однокашником, он там по соседству бригадой командует, до завтра они тебя с твоими бойцами приютят и накормят, а завтра, ты говоришь, во Владивосток?

– Да.

– Смотри, как пойдешь в отпуск, мы с матерью тебя ждем! Сразу к нам! Ты понял?

– Да, понял! Спасибо, батя!

– И еще, – голос отца стал чуть тише: – Вчера в Бурденко скончался Валера Федяев. Его привезли меньше недели назад, он был очень тяжелый… врачи не смогли его спасти. Вот так.

Переночевав у связистов, утром роту вернули на аэродром, где они загрузились, как оказалось, в тот же борт. Борттехник делал вид, что не узнаёт вчерашних пассажиров.

В Кневичах повторилась ровно такая же картина: никто их не встречал, хотя об этом было договорено, составлены планы, согласованы и подписаны, выделены машины, но… на аэродроме снайперская рота выгрузилась на бетонку, продуваемую всеми ветрами, и Паше пришлось битый час дозваниваться комбригу, чтобы доложить о прибытии и сообщить об отсутствии запланированного транспорта. Через три часа приехали три «Урала», которые доставили людей и груз в расположение бригады. Выгрузив имущество в расположение и заперев в оружейной комнате войной натруженные стволы, Паша позвонил дежурному по бригаде – узнать о дальнейших планах. Тот приказал построиться перед штабом.