Максим Шахов - Шанс только один

– Из какого еще бюро?

– Из того, – сказал второй, появившись в поле зрения с бутылкой водки, – которое помогает заблудшим решать их проблемы. Натворил ты делов, Леня, на конспиративной квартире…

– Каких еще делов? На какой квартире?

– Как на какой? На которую ездил.

– А куда я ездил? – тупо спросил Аникеев.

– Что, не помнишь?

– Н-нет…

– Здорово… – пробормотал тип с бутылкой. – Так у тебя, оказывается, еще и амнезия. Ну ничего, это даже к лучшему. Мы тебе сейчас поможем. Открывай рот.

– Что вы хотите делать? – дернулся Аникеев.

– Как что? Залить муки твоей совести водкой. А ну-ка, приподними его.

– Прекратите немедленно!!! – крикнул Леня и тут же получил короткий, расчетливый удар.

Пока он приходил в себя, его прислонили к стенке, зажали нос и принялись наливать водкой. Аникеев попытался отплевываться, но это не помогло. Его ударили еще раз и в конце концов заставили заглотить почти всю поллитровку. Часть водки, конечно, расплескалась, но все равно выпил Аникеев не меньше трехсот граммов. На голодный желудок, без закуски, с больной головой…

Опьянел он почти мгновенно. И с трудом проворочал языком:

– Это вам так просто с рук не сойдет…

– Еще как сойдет! – хмыкнул тот, который держал Леньчика.

– Ну что, потащили его? – спросил второй.

– Рано еще. Пусть дойдет до кондиции.

– Так на дне и дойдет! – хмыкнул второй.

– На дне не дойдет. Алкоголь должен всосаться в кровь. Чтоб анализ показал, что он был пьян. А так фигня получится – в желудке алкоголь, а клиент трезвый. Подозрительно… Усек?

– Усек. Так что, курим?

– Курим, минут двадцать. Нам спешить некуда…

– Шеф, что случилось?

Капитан Степан Горов, тридцати лет, крепкий, черноволосый, с чуть простоватым славянским лицом, столкнулся с Логиновым у двери канцелярии.

– Иди, Степа, сдавай оружие и «ксиву», потом расскажу… – обреченно махнул рукой Виктор.

Горов нахмурился, быстро оглянулся по сторонам и понизил голос до полушепота:

– Это как-то связано с делом «Призрака спецназа»?

– Нет, Степа. Иди, я тебе потом все расскажу.

С формальностями Горов управился быстро, после чего они с Логиновым покинули через боковой вход здание ФСБ на Лубянке – уже не как сотрудники, а как рядовые посетители – по разовым пропускам.

У Горова машины не было, а свою Логинов с вечера оставил на стоянке. Поэтому они двинулись пешком. По дороге Логинов прикурил сигарету и кратко изложил Горову события.

– Да ну, это чистая подстава! Леньчик на такое не способен!

– Я тоже так думаю, – подвел итог Логинов, останавливаясь у входа в метро. – Только вот если Леньчик попадет в обычный СИЗО, выяснить, что же произошло на самом деле, мы навряд ли сможем: его наверняка прикончат из мести менты или уголовники, а следствие закроют за фактом гибели подозреваемого, списав все на несчастный случай или самоубийство.

– Значит, надо сделать так, чтобы его обязательно поместили в наш изолятор в Лефортово!

– Не получится, – покачал головой Логинов. – Замгенпрокурора загнал Локтионова в угол. И тому ничего не оставалось, как заключить сделку – прокуратура цепляет на материалы гриф секретности, а контора не предпринимает ничего в пику следствию.

– Короче, Леньчика сдали? С потрохами?

– Вроде того, – кивнул Логинов. – Хотя Локтионова можно понять – все улики в масть. А Леньчик пропал.

– И что будем делать?

– А сделать здесь можно только одно, Степа. Найти Леньчика первыми и поговорить с ним. Если он, конечно, еще жив…

– Вы думаете… – нахмурился Горов.

– Да, – кивнул Виктор, глубоко затягиваясь и как бы невзначай оглядываясь. – Дело это пахнет очень хреново. Очень, Степа. Настолько, что увидеть Леньчика в живых нам, может, уже и не доведется. Ты с ним в спарринге давно работал?

– А при чем тут это?

– Я спрашиваю, – снова оглядываясь, повторил Логинов, – ты с ним в спарринге давно работал?

– На прошлой неделе, кажется, – пожал плечами Горов. – Слабак, с ним еще возиться и возиться. Один раз меня только и достал, слева.

– В том-то и дело, – кивнул Логинов.

– В чем?

– В том, что Аникеев левша. Мне на месте, правда, не дали как следует осмотреться, но убитого опера с Петровки, прежде чем убить, как следует приложили в висок. Левый. Кровоподтек там будь здоров. Леньчик на такой удар не способен, тем более правой рукой.

– Вы хотите сказать…

– Я хочу сказать, Степа, что в квартире был кто-то еще. И вот этого-то товарища нам и нужно искать. Проблема в том, что, если Леньчик мертв, найти нам его навряд ли удастся. Тот тип был слишком осторожен и не оставил следов.

– И что вы предлагаете? – упавшим голосом спросил Степан.

– Для начала неплохо бы оторваться от «хвоста», – сказал Виктор. – Нас ведут двумя «бригадами». Да не дергайся ты! Мужик с газетой раз, тетка с баулом два, студент в бейсболке три. И синяя «пятерка». Остальных я пока не вычислил.

– Думаете, наши? – спросил Степан, медленно поворачивая голову.

– Нет. Не тот класс. Наших бы пришлось вычислять полдня. Это Петровка, Степа. Ай-да следователь, ай-да сукин сын. Прочувствовал, что мы попытаемся выйти на Леньчика сами, и организовал «наружку»… Короче, Степан, – сказал Виктор, поворачиваясь так, чтобы сказанное нельзя было прочитать по губам. – Сейчас мы спускаемся в метро и, как птицы, садимся на разные ветки. И вроде бы невзначай отрываемся от наружки в переходах. Встречаемся… скажем, через пару часов на площади Марины Расковой. В сквере, за которым строят высотный дом. Все понял? Тогда пока. Постарайся не задерживаться…

Быстро опьяневший Леньчик прикрыл глаза. Голоса доносились, как сквозь вату. Ему стало хорошо, и он бы, наверное, отключился. Только вот разговор его странных знакомых полоснул по затухающему сознанию бритвой.

Все это казалось кошмаром или глупым розыгрышем, но разговор не оставлял сомнений в том, что незнакомцы из «бюро добрых услуг» собираются помочь ему расстаться с жизнью.

Самое дикое заключалось в том, что Аникеев представления не имел, как он тут оказался и что с ним вообще произошло. Он помнил только, что накануне вечером собирался то ли на свидание, то ли к кому-то в гости…

«Погулял!» – зло подумал Аникеев и усилием воли стряхнул с себя хмель. Удивительно было, но он протрезвел практически мгновенно и окончательно. Лошадиная доза водки продолжала всасываться в кровь, но инстинкт самосохранения был сильнее алкоголя и полностью блокировал его действие.

«Теперь главное не выдать себя!» – пронеслось в голове у Аникеева. Он продолжил находиться все в той же расслабленной позе, но впечатление было обманчиво. В любую секунду Аникеев был готов взорваться и вступить в отчаянную схватку за свою жизнь.