Иван Стрельцов - Черная смерть

— Три дня — и триста долларов, — твердо произнесла женщина. — С учетом того, что могут возникнуть разного рода накладки, дополнительно еще два дня, но каждый день просрочки — минус сто долларов. На шестой день полностью прекращаются наши деловые отношения.

— Прекрасно, — воскликнул водила. — Кстати, меня зовут Алексей, а вас?

— Алена Игоревна.

— Как Проклову в «Чародеях», — водитель Алексей явно хотел блеснуть своей эрудицией, но в этот раз его ожидало фиаско.

— В «Чародеях» играла Яковлева, — поправила его женщина, одновременно протягивая пластиковую карточку с напечатанными цифрами.

— Это номер моего мобильного телефона.

Когда все организационные вопросы сотрудничества были решены, Алексей вышел из автомобиля и, открыв дверцу, подал пассажирке руку. После чего открыл багажник, бережно извлек оттуда дорожный чемодан, который тут же передал мальчику-посыльному в ярко-красном мундире, в черной форменной шапочке на макушке.

Процедура вселения заняла всего несколько минут, после чего новую постоялицу провели к лифту. Ей был забронирован номер люкс на двадцатом этаже.

Дав смазливому «бою» пару долларов на чай, Алена заперла дверь и, подойдя к окну, распахнула тяжелые шторы. Из окна открывался великолепный вид на старинный город, где слились в единый ансамбль строения прошлого с архитектурой современности. Стекло и бетон многоэтажек и золоченые купола старинных храмов.

— Ну, здравствуй, мать городов русских, — едва слышно зашевелила губами Алена, оформленная в гостиничной документации как Зульфия Мехпи, гражданка Арабской Республики Египет.

Воинская часть 1212, спрятанная на бескрайних лесных просторах дальнего Подмосковья, имела не только номер, положенный регламентом Министерства обороны, но и имя собственное, вернее, даже два. Первым, «Фабрика резиновых изделий», ее окрестил офицерский состав, в основном состоящий из тренеров и инструкторов различных убойных дисциплин. Вторым, «гондон-завод», окрестили сами бойцы из числа тех, кто здесь готовился…

Воинская часть 1212 после развала Советского Союза и Советской армии тихо доходила. Потому как своим созданием часть была обязана авиационному ПВО, а во время всеобщего бардака, когда все хиреет и разваливается, тут уж не до полетов и не до учений. Поэтому бардак был и в этой части, где все поголовно (и по возможности] спивались в ожидании, когда батальон полигонного обеспечения за ненадобностью расформируют. Возможно, так бы оно и произошло, как вдруг грянула кровавая и ужасная вторая чеченская война, которая тут же вскрыла все накопившиеся язвы общества и, соответственно, армии, как части этого общества. Страшные потери в технике и живой силе ярко преподносила пресса. Так преподносила, как было нужно заказчикам, после чего, соответственно, последовали международные стенания, грозящие вылиться во всеобщее осуждение.

Все это не могло долго продолжаться, требовались те, кто сможет и будет эффективно, а главное, молча, без комментариев воевать с небритыми супостатами. Кроме армии, у которой был довольно обширный набор отрядов и бригад специального назначения, дублирующее задание получила и ФСБ. За годы демократических реформ госбезопасность многого лишилась, многое потеряла, имея лишь отряд «Альфа», который был под всеобщим приглядом, как цирковой гимнаст под куполом. И возрождаемый диверсионный отряд «Вымпел», но чтобы довести его до прежнего (советских времен) состояния, требовалось не менее десяти лет. А вот времени как раз и не было, поэтому решили пойти по другому пути: готовить из штрафников диверсионные группы одноразового использования. Этих уж точно никто считать не будет.

Выбор места для подготовки «одноразовых изделий» пал именно на часть 1212, которая имела для этого все самое необходимое. Недалеко от Москвы, до аэродрома несколько часов езды, и в то же время глушь, вокруг полигона на много верст ни души. Да и на самом полигоне диверсантам развернуться — полное раздолье.

Вроде было все учтено, но это только на бумаге гладко выходит. После первой же операции выяснился главный просчет. Ну не любит русский человек, пусть даже это смертник, за здорово живешь умирать. Даже после самых тяжелых или даже безнадежных операций кто-нибудь да возвращался. Понемногу состав «одноразовых» стал разрастаться, за время первой кампании некоторые даже по нескольку раз умудрялись со смертью играть в «орлянку». Такие кадры на вес золота: за одного битого двух небитых дают.

Такими кадрами не разбрасываются, таких берегут и лелеют. Поэтому уцелевших в смертельных передрягах уже начинали готовить «по-взрослому», чтобы в случае чего можно было использовать в любой нештатной ситуации.

К началу второй чеченской кампании «гондон-завод» насчитывал полнокровный батальон трехротного состава. Батальон, который стоил пехотной дивизии штатного состава, хотя и воевал малыми группами…

Группу Короля на территорию части доставил неприметный микроавтобус «РАФ». Микроавтобус проехал батальонный КПП, миновал казармы, где размещался личный состав срочной службы, на плечи которого легли все тяготы хозяйственной и караульной службы. Проехал через плац с развевающимся на флагштоке триколором и только после этого въехал на территорию непосредственно «гондон-завода», огороженную забором из сетки-рабицы.

Казарма для «одноразовых» представляла собой трехэтажный корпус, выстроенный буквой П. Здесь, кроме складских помещений, размещались ротные оружейные комнаты, столовая, душевые, спортзал и учебные классы. Бойцы могли готовиться, не выходя наружу. Хотя половину времени, выделенного на подготовку, они проводили «в поле» на стрельбище, полосе препятствий или «тропе разведчика» и в тому подобных местах.

Несмотря на секретность объекта и усиленную подготовку личного состава диверсионных групп, условия нахождения в этом подразделении значительно отличались от службы в регулярной армии.

По внутреннему уставу батальона вернувшимся с задания полагалось сто пятьдесят граммов коньяка и два дня отдыха. А также посещение сауны, где пиво выдавалось без ограничения. Сама же финская баня была построена в километре от расположения батальона, чтобы отдыхающие не отвлекали состав от учебного процесса. Но прежде чем получить все эти блага, прибывшей с задания группе следовало свое оружие почистить, смазать и сдать в оружейку. «Рафик» заехал во внутренний двор Г-образного здания и остановился возле главного входа.

В оружейной комнате, мрачном, без окон помещении, больше похожем на банковское хранилище, где постоянно горят лампы дневного света, диверсанты под немигающим взглядом прапорщика-оружейника разрядили автоматы, пистолеты, стреляющие ножи и сразу же занялись чисткой.