Эрл Гарднер - Дело о тонущем утенке

Современные юнцы заняты всевозможными проектами… Они не боятся ни сердечных заболеваний, ни борьбы, ни трудностей, ни даже смерти, и те, кто выживает, пройдя закалку огнем, не спасуют перед любыми трудностями.

Можете не сомневаться, мистер Визерспун, нам с вами предстоит жить в ином мире, когда война закончится. Нам с вами предстоит разобраться в молодых людях, и мир изменится именно благодаря тем молодым людям, которым довелось страдать, бороться и многому научиться.

— Я никогда так не думал о молодежи, — почесал за ухом Визерспун, — на мой взгляд, молодежь — это не побеждающая сила.

— Вы должны были посмотреть на нее в шинелях и с автоматами в последней войне. Юнцы двадцатых годов отирались в темных закоулках. Сейчас они достигли среднего возраста. Так что вас еще ожидают сюрпризы… А этот ваш молодой человек?.. Расскажите-ка мне подробнее о нем.

— Его прошлое… какое-то туманное. Он… не знает, — кто он такой.

— Вы хотите сказать, он не знает своего отца?

— Ни отца, ни матери. Женщина, которую Марвин Эйдамс всегда считал матерью, рассказала ему, что на самом деле он был похищен в трехлетнем возрасте. Она призналась в этом перед смертью. Естественно, такое открытие, сделанное пару месяцев назад, явилось для него сильным ударом.

— Интересно… — раздумывал Мейсон, хмуро разглядывая носки своих ботинок. — Ну а что по этому поводу говорит ваша дочь?

— Она говорит…

За креслом Мейсона неожиданно послышался молодой женский голос.

— Может быть, папа, ты разрешишь мне самой сказать об этом?

Визерспун быстро оглянулся. Мейсон, двигавшийся с ленивой грацией высокого мужчины, не обремененного лишним весом, поднялся, чтобы взглянуть на рассерженную девушку, стоявшую на коленях на сиденье кресла, оперевшись локтями о его спинку. Книга, лежавшая, очевидно, у нее на коленях, с шумом плюхнулась на пол.

— Честное слово, папа, я не подслушивала. Я просто сидела здесь, в кресле, и читала. Потом услышала имя Марвина Эйдамса, и это, сам понимаешь, привлекло мое внимание.

Джон Визерспун рассердился.

— Я не вижу оснований продолжать разговор в твоем присутствии, Лоис. И пока мне не о чем совещаться с тобой.

Мейсон поочередно взглянул на отца и дочь, а потом сказал:

— А почему бы и нет? Здесь мой секретарь, мисс Стрит. Пожалуй, нам стоит пройти в коктейль-холл, сесть за столик, заказать что-нибудь прохладительное и спокойно побеседовать. Если мы не достигнем понимания, никто не будет считать себя обиженным Мне даже представляется, мистер Визерспун, что ваше дело весьма интересное.

Лоис совершенно естественно перехватила инициативу.

— В конце концов, — горячилась она, — эта проблема касается в первую очередь меня.

— Речь идет о твоем счастье, — вежливо уточнил отец, — а следовательно, и о моем.

— Только о моем счастье! — подчеркнула девушка Джон Визерспун просительно посмотрел на Мейсона и умолк.

— Я влюбилась, — решительно заявила девушка, — такое случалось и прежде, но всегда это чувство быстро проходило. На этот раз все не так — любовь крепнет с каждым днем. И что бы мне ни говорили, что бы ни делали, никто не в состоянии этого изменить. Папа беспокоится за мое счастье… Беспокоится, потому что мы не знаем некоторых обстоятельств, касающихся человека, за которого я собираюсь выйти замуж. К сожалению, сам Марвин тоже не знает.

— Не можешь же ты отрицать, — не слишком уверенно, как показалось Мейсону, заявил Визерспун, — что семья и происхождение человека играют в жизни весьма важную роль!

Лоис оставила без внимания слова отца. Это была миниатюрная живая девушка с проницательными темными глазами. Она заговорила с некоторым раздражением:

— Приблизительно пять лет назад Марвин Эйдамс и его мать, Сэйра Эйдамс, поселились в Эль-Темпло. Сэйра была вдовой. У нее имелось небольшое состояние, и она дала Марвину образование. Я познакомилась с ним в старших классах, но тогда он был для меня лишь одним из мальчиков. Потом мы оба поступили в колледж. Вместе приезжали домой на зимние каникулы и снова встречались… — Она щелкнула пальцами. — И что-то в нас есть общее, мы подходим друг другу.

Она взглянула на мужчин, как бы сомневаясь, поймут ли они, потом перевела глаза на Деллу Стрит.

— Мой папа, — уже увереннее продолжала Лоис, — помешался на фамилиях. Он проследил родословную нашей семьи чуть ли не до первобытных племен. Естественно, ему захотелось что-нибудь узнать о родителях Марвина. Но тут ему не повезло. Миссис Эйдамс оказалась невероятно скрытной. Она переселилась в долину, потому что у нее был туберкулез, и думала, что перемена климата благоприятно отразится на ее здоровье. Перед смертью она по собственной воле призналась, что она и ее муж, которого звали Хорасом, похитили Марвина. Тогда Марвину было три года. Они надеялись получить за него выкуп, но ситуация начала накаляться, и они вынуждены были срочно удирать на Запад. К тому времени они сильно привязались к ребенку и под конец решили сами его воспитывать. Хорас умер, когда Марвину исполнилось четыре года. Умерла миссис Эйдамс, так и не сказав, кто истинные родители Марвина. Она упомянула только, что он из хорошей семьи, весьма состоятельной, — и только. Из этого Марвин сделал заключение, что он был похищен где-то на Востоке, а его настоящие родители, должно быть, уже умерли.

— Заявление миссис Эйдамс было сделано при свидетелях?

— Ничего подобного, — ответил Визерспун, — об этом никто не знает, кроме Марвина, Лоис и меня.

— Вы — вдовец? — спросил его Мейсон. Визерспун кивнул.

— Чего вы хотите?

— Я хочу выяснить, что собой представляли родители мальчика. Ну и чтобы вся ситуация стала абсолютно ясной.

— Для чего? — спросила Лоис.

— Я хочу знать, кто он такой.

Девушка с вызовом взглянула в глаза отцу.

— Марвину тоже хотелось бы этого, — сказала она. — Что же касается меня, папа, то мне совершенно безразлично, копал ли его отец канавы или был вермонтским республиканцем… Я в любом случае стану его женой.

Джон Визерспун молча поклонился, но его покорность выглядела наигранной.

— Если ты так смотришь на дело, моя дорогая… — начал он.

Но Лоис взглянула на часы и улыбнулась Мейсону.

— Как бы то ни было, сейчас у меня свидание с друзьями, мы собираемся покататься на лошадях при свете луны. Не жди меня, папа, и не беспокойся.

Она вскочила с кресла, порывисто протянула Мейсону руку и добавила:

— Делайте все, что хочет папа. Он будет чувствовать себя куда спокойнее.

В этот момент ее глаза скользнули по лицу Деллы Стрит, она отметила что-то, заставившее ее снова обернуться и посмотреть внимательно на адвоката. Она улыбнулась, протянула руку Делле со словами: «До свидания, до новой встречи!» — и ушла.