Агата Кристи - Место назначения неизвестно

Сидящий за письменным столом человек передвинул тяжелое стеклянное пресс-папье на четыре дюйма вправо. Он не выглядел ни задумчивым, ни озабоченным. Его лицо, пожалуй, ничего не выражало. И было очень бледным. Возможно, оттого, что большую часть времени этот человек проводил при искусственном освещении. Чувствовался затворнический образ жизни — в стихии письменных столов и документов. Казалось удивительно характерным то, что попасть в его кабинет можно было, лишь долго петляя по длинным коридорам. Трудно было определить возраст хозяина. Выглядел он ни молодым, ни старым. Кожа лица была без морщин, гладкой, глаза же выражали безмерную усталость.

Второй из находившихся в кабинете был старше. У него были темные волосы и маленькие усики военного образца. От второго исходила тревожная нервная энергия. И сейчас, не в состоянии сидеть спокойно, он мерил кабинет шагами, время от времени бросая короткие отрывистые замечания.

— Донесения! — возмущенно восклицал второй. — Донесения, донесения и еще раз донесения! И ни от одного ни капли пользы!

Человек за столом посмотрел на лежащие перед ним документы. Верхним был официальный бланк с надписью «Беттертон, Томас Чарльз». После имени кем-то жирно выведен вопросительный знак. Задумчиво кивнув, человек за столом сказал:

— Изучив донесения, вы не обнаружили в них ничего ценного?

Его собеседник пожал плечами:

— Кто знает?

— Да, этого не знает никто, — вздохнул человек за столом.

Более пожилой продолжил, будто стреляя очередями из автомата:

— Донесения из Рима, донесения из Турина, встречен на Ривьере, замечен в Антверпене, определенно опознан в Осло, наверняка обнаружен в Биаррице, подозрительно вел себя в Страсбурге, без маскировки появился на пляже в Остенде с очаровательной блондинкой, замечен разгуливающим по улицам Брюсселя с борзой! Разве что еще в зоопарке его не видели в обнимку с зеброй, но, даю слово, это еще впереди!

— У вас есть какие-либо объясняющие это предположения, полковник Уортон? Лично я возлагал надежды на донесение из Антверпена, но оно тоже ничего не дало. Хотя, конечно… — сидевший за столом замолчал и, казалось, впал в коматозное состояние. Но тут же очнулся и неопределенно произнес: — Да, возможно… и все же… интересно!

Уортон резко сел на подлокотник кресла.

— Но мы обязаны выяснить! — Голос его зазвучал настойчивее. — Мы обязаны ответить на все «как?», «почему?» и «куда?». Нельзя же терять лояльных ученых чуть ли не ежемесячно и не иметь ни малейшего представления, как они исчезают, почему и куда! Правильны ли наши рассуждения? Мы всегда воспринимали подобные вопросы как само собой разумеющееся, но теперь я уже в этом не уверен. Вы читали информацию о Беттертоне, полученную из Америки?

Человек за столом утвердительно кивнул:

— В политике — обычный левый уклон. Причем в тот период, когда все были ему подвержены. Насколько удалось выяснить, наклонности не были продолжительными. До войны он делал добротную работу, но ничего выдающегося. Когда Маннгейм бежал из Германии, Беттертона назначили его ассистентом. Все кончилось тем, что он женился на дочери Маннгейма, после смерти которого продолжал работу уже самостоятельно. Беттертон проснулся знаменитым после потрясающего открытия ЗЕ-распада. Открытия, революционного по своему содержанию! Оно вознесло Беттертона на самый верх. Впереди — блестящая карьера, но вскоре после свадьбы умирает жена, и это просто убило Беттертона. Он переехал в Англию. Последние восемнадцать месяцев жил и работал в Харуэлле. Шесть месяцев назад женился вторично.

— В этом что-нибудь есть? — резко спросил Уортон.

Его собеседник покачал головой:

— Ничего, за что можно зацепиться. Она — дочь местного адвоката. До замужества работала в страховой компании. Никаких сильных политических симпатий, насколько мы смогли установить.

— ЗЕ-распад, — мрачно, с неприязнью продолжал полковник Уортон. — Как расшифровать? Просто не укладывается в голове. Я старомоден и никогда не мог представить себе, что такое молекула Они же теперь расщепляют Вселенную! Атомные бомбы, ядерный распад, ЗЕ-распад и тому подобное. А Беттертон — один из главных расщепителей!. Что о нем говорят в Харуэлле?

— Как о довольно приятной личности Что касается его работы, то никаких выдающихся, эффектных оценок. Комментируются только варианты практического применения ЗЕ-распада.

Оба помолчали минуту. Далее разговор велся отрывочно, почти автоматически. Донесения контрразведки лежали в папке на столе, выудить из них что-либо ценное не удавалось.

— Его политическая благонадежность была, разумеется, тщательно проверена, когда он приехал сюда? — процедил Уортон.

— Да, все было вполне удовлетворительно.

— Восемнадцать месяцев назад… — задумчиво проговорил Уортон. — Прошлое, связанное с левыми политическими взглядами, убежден, таких угнетает. Меры предосторожности. Ощущение того, что постоянно находишься под микроскопом… Уединенная жизнь. Нервозность, подозрительность. Я такое наблюдал достаточно часто… Возникают мечты об идеальном мире, свободе и братстве, общий банк всех тайн и секретов и труд на благо человечества. А это тот самый момент, которого ждет какой-нибудь представитель отбросов человечества, он видит свой шанс и действует! — Уортон потер нос. — Никто так не доверчив, как ученые. И все шарлатаны-медиумы того же мнения. Только не пойму почему.

Сидевший за столом улыбнулся, и улыбка его была очень усталой.

— О да, так и есть, — сказал он. — Такие думают, что знают истину, понимаете? Это всегда опасно. Ну а мы совсем другие. Мы скромные, незаметные люди, не рассчитываем спасти мир. Мы всего лишь подбираем один-два разбитых кусочка или раз-другой поворачиваем гаечный ключ, когда случаются перебои в работе. — Он задумчиво постучал пальцем по столу. — Если бы я только знал немного больше о Беттертоне! Не о его жизни и поступках, а о бытовых, ежедневных мелочах. Над чем он смеется? Что заставляет его ругаться? Кто были люди, которыми он восхищался, и кто сводил его с ума?

Полковник взглянул на него с любопытством:

— А как его теперешняя жена? Вы допрашивали ее?

— Несколько раз.

— Она не может помочь?

Сидевший за столом пожал плечами:

— Пока не помогла.

— Вы думаете, она что-то знает?

— Она, конечно, не признается, что знает что-нибудь. Хотя все признаки налицо: тревога, горе, переходящее в отчаяние, волнение, но отсутствие каких-либо предварительных намеков и подозрений. Супружеская жизнь в полном порядке, никаких стрессов и так далее, и так далее. По ее мнению, он был похищен.