Патриция Вентворт - Сквозь стену

— О, миссис Дин, прошу вас, не надо!

— Ну, моя дорогая, вам от этого не спрятаться, подобные вещи случаются, и не дело так убиваться и изводить себя. «Не позволяй неприятностям одержать над тобой верх», — так говаривал мой покойный супруг, и, я вам скажу, он был прав, хоть я с ним никогда не соглашалась. Уж лучше быть готовым к самому худшему, говорила я ему, и тогда, если все обойдется, никому не будет от того вреда.

Было почти пол-одиннадцатого вечера, когда у дверей остановилось такси, и из него вышла Мэриан. Ей пришлось одолжить денег, чтобы заплатить водителю, потому что ее сумочка по-прежнему покоилась где-то под обломками поезда. Она поблагодарила водителя, и он подал ей руку, чтобы помочь выйти и подняться по ступенькам, поскольку теперь все ее тело, с головы до ног, словно одеревенело, превратившись в сплошную боль. Ключи остались в потерянной сумочке, так что ей пришлось позвонить. Миссис Дин приоткрыла дверь, не сняв ее с цепочки, как это делают люди, вечно ждущие, что к ним ввалятся вооруженные грабители, и Инна сбежала вниз по лестнице и оттолкнула ее в сторону.

— О, Мэриан, где ты пропадала? Я думала, что-то случилось. О!..

Это «О!..» вырвалось у нее, как только дверь за Мэриан закрылась, и свет в передней убедительно продемонстрировал, что, вне всяких сомнений, что-то случилось. С лица Мэриан смыли грязь и кровь, но на лбу у нее красовался огромный синяк, поверх которого была наклеена узкая полоска пластыря. От ее шляпки почти ничего не осталось, так что привозить ее с собой, пожалуй, не стоило затраченных усилий. Правый рукав платья оторвался, а от юбки остались одни лохмотья.

— Мэриан!

— О, мисс Брэнд!

Их перепуганные лица расплывались в туманной дымке. Мэриан услышала собственные слова:

— Ничего страшного, правда. Я попала в аварию, но со мной все в порядке.

Она на ощупь пробралась к лестнице и опустилась на вторую ступеньку.

Сирил Фелтон вернулся на четвертый день после крушения поезда. Кто-то показал ему крошечную заметку в вечерней газете, и он первым же рейсом выехал домой. Не слишком-то приятно было обнаружить, что его жена и свояченица уехали в Лондон на весь день, зато миссис Дин была в настроении поболтать и, более того, охотно пригласила его выпить чаю у нее в гостиной и рассказать все, что было ей известно. Если уж нельзя было назвать Сирила Фелтона достойным мужем, то относиться к нему, как к весьма привлекательному и романтичному мужчине вполне можно, так считала миссис Дин. И потом, она получала немалое удовлетворение от того факта, что он видит ее с только что сделанной укладкой волос, названной в номере «Стань красоткой!» «королевским стилем». Она принялась доставать свой лучший чайный сервиз.

— Я почти ничего не знаю, миссис Дин, кроме того, что прочел в газетах.

— О, мистер Фелтон, подумать только — они вам не сообщили!

— Ну, я же был в отъезде. Они не знали, куда писать. Но что все-таки случилось? Все, что я прочел — это три или четыре строчки о том, что Мэриан Брэнд попала в аварию сразу после того, как узнала, что унаследовала какие-то деньги.

— Да, правильно. Вот как все было. Она пришла домой в разорванной на спине одежде, с синяком на лбу. Сейчас он почти сошел, и вы едва ли его заметите. Миссис Фелтон была просто в ужасе, но серьезных повреждений у мисс Брэнд не оказалось, и сегодня в десять часов утра они поехали сделать кое-какие покупки и встретиться с адвокатом их дяди по вопросу, связанному с домом, который им остался. Он прямо у моря, этот дом, и мисс Брэнд хочет как можно скорее перевезти туда миссис Фелтон, ведь морской воздух, как они всегда говорили, пойдет ей на пользу.

Сирил резко сказал:

— Там должно быть нечто большее, чем просто дом.

Миссис Дин положила две ложки чая в заварочный чайник.

— О, что до этого, уверена, я не должна об этом говорить, мистер Фелтон, я не из тех, кто сует свой нос в чужие дела. Но нет причин волноваться, я думаю. Миссис Фелтон такая взволнованная с тех пор, как это случилось, вы ее просто не узнаете — напевает все время, и румянец появился.

У него было время, чтобы в полной мере испытать раздражение до того, как вернулись его жена и свояченица.

Глаза Инны сияли, словно звезды. Она сделала прическу, накупила всяческой косметики для лица, которой раньше не могла себе позволить — всевозможных питательных кремов, очищающих кремов, помады, румян двух различных, но прелестных оттенков, пудры (предел мечтаний любой женщины) и лаков для ногтей разнообразных цветов. Девушка в косметическом салоне показала ей, что со всем этим делать, и она пребывала в состоянии трепетного восторга. Она выглядела точно так же, как выглядела в восемнадцать лет, нет, даже лучше, чем тогда, потому что никогда раньше у нее не было таких прекрасных косметических средств. Она чувствовала себя героиней романа, романтичной и изящной. На ней были новые туфли и чулки, и пальто, и юбка, которая стоила больше, чем все, что она покупала когда-либо в своей жизни. Она бросилась к Сирилу в объятия и вывалила на него сразу все новости, заключив свой рассказ фразой: «О, милый, ну разве это не потрясающе? Ты только посмотри на меня!»

Сирил смотрел, сначала с удивлением, затем с неподдельным обожанием и, наконец, с большой опаской, потому что он знал цену вещам и очень надеялся, что она не станет швырять деньгами в магазинах. Все это очень хорошо — иметь новые вещи, которые стоят целое состояние, — и он никогда бы не попросил Инну не тратить денег на одежду, ведь так поступает каждая женщина — но по-настоящему важным было то, сколько составляет сумма наследства наличными и сколько из них причитается ему. По сути, мистер Мантолини очень метко выразился сто лет тому назад, когда спросил: «Что, черт возьми, в итоге?»

Момент был явно неподходящий для того, чтобы сказать об этом напрямик. Ему следовало смотреть, и восхищаться, и обнимать Инну, пока она весело щебетала без умолку, точно опять стала школьницей.

— О, Сирил, разве все это не потрясающе? Там есть дом, я говорила тебе о доме? Он находится на берегу моря, в Лендшире, место называется Фарн, и мы можем отправиться туда, как только захотим! Я не могу в это поверить — мы едем к морю! Мне необходимо проговорить все вслух, потому что это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой! По правде сказать, это два дома, только у дедушки дяди Мартина была такая большая семья, что он объединил их и жил там вместе со всей своей родней. Ужасно, но родственники привыкли. Было бы здорово, по крайней мере, если бы они тебе понравились, и, возможно, ты...

— Дорогая, я не понимаю, о чем ты говоришь.

Она потерлась щекой об его щеку.

— Это оттого, что все так чудесно — не выразить словами. Я так волнуюсь насчет дома. Видишь ли, мистер Эштон говорит...