Этель Уайт - Колесо крутится. Кто-то должен поберечься

– Мой богатырь! – объявила она.

Сестры Флад-Портер любили животных, а вот детьми никогда особо не интересовались. Тем не менее они с уверенностью, происходящей от хорошего воспитания, произнесли все приличествующие слова, и материнское сердце преисполнилось чувством гордости. Однако в тот момент, когда викарий закончил писать и вновь присоединился к ним, мисс Роуз резко сменила тему:

– Верите ли вы в вещие сны, мистер Барнс? Дело в том, что нынче ночью мне приснилась железнодорожная катастрофа.

Вопрос привлек внимание Айрис, и она навострила слух, чтобы не пропустить ответ викария.

– Я попробую ответить, – начал тот, – но сперва хотел бы сам задать вопрос. Что, по-вашему, представляет собой сон? Скрытое от сознания проникновение в суть вещей, или…

– Не хотите ли взглянуть на фотографию моего сыночка, Гэбриэла? – поинтересовался кто-то над самым ухом Айрис. Она обнаружила, что миссис Барнс, усевшись рядом, протягивает ей фотографию голого карапуза. Айрис сделала вид, что изучает фото, отчаянно стараясь расслышать, что говорит викарий.

– Гэбриэл, – пробормотала она, чтобы хоть что-то сказать.

– Да, мы назвали его в честь архангела Гавриила!

– Как мило. Надеюсь, он прислал поздравительную открытку?

Глаза миссис Барнс округлились, щеки залила краска. Девица решила самым богохульным образом оскорбить ее дорогого мальчика – просто потехи ради. Поджав губы, чтобы не разрыдаться, миссис Барнс вернулась к своим компаньонам.

Айрис, в свою очередь, была рада, что неожиданная помеха устранилась сама собой. Она и не подозревала, что нагрубила, поскольку пропустила мимо ушей большую часть сказанного мисс Барнс. Ее внимание было приковано к беседе о предзнаменованиях.

– Можете думать так, если хотите, – говорила в это время мисс Роуз, отметая в сторону сказанное перед тем викарием. – Я – за здравый смысл. На последний поезд всегда продают столько билетов, что он набит под завязку. Если удастся без приключений добраться до Англии, можно считать, что нам повезло.

Мрачные предчувствия ощутимо сгущались в воздухе.

– Вы же не верите, что с нами что-то случится, правда? – воскликнула миссис Барнс, судорожно прижимая к груди фотографию Гэбриэла.

– Разумеется, нет, – ответила за сестру мисс Эвелин. – И все-таки мы находимся в чужой стране, далеко от дома. И при этом не понимаем ни слова на местном наречии!

– Она хочет сказать, – перебила ее мисс Роуз, – что пока мы находимся в гостинице или в поезде в соответствии с расписанием, опасаться нечего. Но случись любая авария – или даже задержка поезда, так что мы не успеем на пересадку – и застрянь мы в какой-нибудь деревушке, мы ведь ничего не сможем сделать! И с деньгами сразу возникнут сложности, мы же не везем с собой наличность!

– Как вы думаете, – обратилась старшая сестра к викарию, – не стоит ли нам прислушаться к вещему сну и поехать домой завтра, а не послезавтра?

– Ни в коем случае! – прошептала про себя Айрис. Она с болезненным интересом ожидала ответа викария. Ей вовсе не хотелось ехать с этими скучными и назойливыми людьми в одном поезде.

– Поступайте так, как вам подсказывает сердце, – ответил наконец викарий. – Только помните, что, уехав раньше, вы не просто уступите суеверию, но еще и лишите себя целого дня, проведенного в столь замечательном месте.

– И все наши билеты на послезавтра, – кивнула мисс Роуз. – Лучше бы, конечно, избежать ненужной путаницы… Знаете, пойду-ка я собирать чемоданы, чтобы быть готовой возвращаться домой, в старую добрую Англию!

К всеобщему удивлению, ее обычно столь уверенный голос был окрашен каким-то непривычным чувством. Дождавшись, пока мисс Роуз выйдет из гостиной, ее сестра поспешила объяснить:

– Это все от нервов. Перед самой поездкой на нашу долю выпало столько переживаний! Доктор посоветовал перемену мест, потому мы и отправились сюда, а не в Швейцарию.

В гостиную вошел хозяин и в качестве знака внимания к гостям принялся вертеть ручки приемника, пока не поймал Лондон на длинных волнах. Сквозь пулеметные очереди атмосферных разрядов пробился знакомый бархатный голос:

– Вы только что прослушали…

Никто из собравшихся, разумеется, ничего не слушал. Мисс Эвелин видела перед собой сад, залитый серебряным светом полной луны, и думала о том, что бутоны хризантем – по три в каждом горшке – уже должны были набухнуть.

Мисс Роуз, которая деловито укладывала чемодан, вздрогнула от неприятного воспоминания. Перед мысленным взором снова возникла зияющая дыра в клумбе, где еще вчера рос куст великолепных белых дельфиниумов. Дело было даже не в самой потере, а в мучительном чувстве неведения, где именно враг нанесет очередной удар…

Викарий с женой думали о спящем в кроватке сыне. Нужно решить, что лучше – просто посмотреть и уйти или поцеловать младенца, рискуя его разбудить.

Айрис представляла друзей в грохочущем поезде, и ее неожиданно захлестнула волна ностальгии.

Родина звала домой.

Как случалось каждую ночь, Айрис разбудил вой ночного экспресса, мчащегося сквозь тьму. Выскочив из постели, она бросилась к окну и успела увидеть, как огненная змея огибает озеро. Когда поезд загрохотал под самой гостиницей, золотое сияние распалось на ожерелье из ярко освещенных окон; удаляясь, они опять стягивались в единое целое, словно звенья надетого на руку браслета.

Поезд уже скрылся в ущелье, но Айрис какое-то время могла следить за его движением по клубам подсвеченного снизу красным дыма. В ее воображении он мчался все дальше и дальше через Европу, словно раскаленные ножницы сквозь обугливающуюся географическую карту. Поезд пронзал город за городом, со свистом нанизывая их на сверкающую нить. Перед глазами вспыхивали и гасли названия: Бухарест, Загреб, Триест, Милан, Базель, Кале… Айрис вновь захлестнула тоска по дому, пусть даже домом для нее была лишь комната в отеле. К тоске примешивались дурные предчувствия – следствие вчерашней прогулки по горам.

– Что, если я… если со мной что-то случится и я уже никогда не увижу дома?

Айрис чувствовала, что произойти может всякое. Авария, болезнь, нападение бандитов – все порой случалось в жизни других людей. Ловушки окружали со всех сторон, и защитный квадрат на ладони в любой момент мог дать слабину.

Лежа в постели и ворочаясь с боку на бок, она успокаивала себя тем, что проводит под комковатым, набитым перьями одеялом последнюю ночь. Следующие две она тоже будет нестись сквозь мрак, раз за разом просыпаясь от яркого света, когда экспресс с ревом пролетает очередную станцию. О том же самом Айрис подумала и поутру, окинув взглядом ледяные пики гор на фоне рассветного румянца.