Николай Стариков - Ваше благородие

Бодров взял у радиста микрофон, включил передатчик, без позывных сказал в эфир:

— Я на капэпэ, есть важная информация?

— Ничего особенного, — услышал в наушниках голос Шведова — Буду ждать на фильтрационном пункте.

Сергей вышел на улицу, у порога его поджидала Тамара. Красные от слез глаза, злой перекошенный рот, нервные движения рук выдавали крайнее возбуждение.

— Почему мне Шведов не разрешил быть в районе операции? — не здороваясь, без приветливой улыбки спросила она.

— Ротных санитаров достаточно. Ваше место здесь на случай, если появятся раненые.

— Мне надо там быть.

— Я не могу отменять распоряжений руководителя операции, к тому же он поступил верно.

Женщина зло посмотрела на командира полка, вновь расплакалась.

— Тамара, я не понимаю вашей реакции.

— Мне надо быть там. Помогите, — взмолилась она.

— Знаете, ваше поведение настораживает.

— Ну что вы, — сразу изменившимся голосом ответила Тамара. — Хочется быть в гуще событий. Сидеть и ждать тяжело.

— Такая у вас служба. Когда фельдшер без дела, значит, все остальные здоровы. Это же самый главный ваш показатель.

— Да… — неопределенно махнула рукой женщина и пошла к своему автобусу с красным крестом.

— Не поймешь этих женщин, — сказал Сергей подошедшему дежурному, — настроение меняется мгновенно. Не успеваю приноровиться.

— Пристала как репей со своей просьбой: «Мне надо там быть». Спасибо, что приехали, не знал, как отвязаться от назойливой бабы.

Задержанных оказалось много. Во дворе вновь ожившего районного отдела милиции ходили, стояли, сидели, лежали десятки людей. Фильтрация шла медленно. В селах люди знают друг друга, поэтому выявить личность просто. В городе метод взаимного опознания не подходит. В своем подавляющем большинстве люди не знакомы. Доставлены за высокий забор в первую очередь лица, не имеющие документов; с документами, но по подозрению в дезертирстве, уклонении от несения службы, мародерстве, пособничестве оккупантам, принадлежности к бандформированиям, разведывательным службам противника. Пока шла операция, все категории задержанных размещались совместно, прошедшие предварительную проверку граждане находились там же.

Бодров сразу отметил явное нарушение требований инструкции по фильтрации. Не мешкая, своим взводом охраны разделил цепочками двор на четыре части, обозначил центральный проход, упиравшийся во входную дверь райотдела. В одну часть перевел женщин, пожилых и молодых людей, не имевших документов, подозреваемых в дезертирстве и уклонительстве от службы — во вторую, в связях с оккупантами — в третью, преступников — в четвертую. Соответственно закрепил лиц, участвующих в фильтрации, по назначению. Представителей СМЕРШ — в третью, работников прокуратуры — во вторую, сотрудников милиции — в четвертую. В первую — офицеров полка. Работа пошла быстрее.

Наиболее шумной оказалась первая группа. Одесские женщины говорили все сразу, гул голосов, как морская волна, то накатывался, то вновь утихал. Особенно буйно вела себя крупнотелая, с обнаженными руками, короткой стрижкой особа. Напирая грудью на бойца в цепи, она кричала, чтобы прибыл самый старший командир, она с ним поговорит.

— Я тут самый старший, — подошел Бодров к разбушевавшейся женщине.

— Ха! — хмыкнула женщина. — Не похож. Больно молод.

— Тем не менее. Что хотели сказать?

— По какому поводу нас здесь держат, а дома дети ревут?

— Вас уполномочили говорить от имени всех?

— Никто меня не уполномочивал.

— Где живете?

— Недалеко.

— Проверим. Не врете — отпустим.

Бодров выделил двух автоматчиков, сказал сержанту:

— Поезжайте, проверьте. Если все так, как говорит, извинитесь перед нею, если нет — сюда.

Не прошло и пятнадцати минут, женщину возвратили.

— Где живет, не нашли. Путается в названиях улиц. Потом сказала, что живет по адресу «Ка», а где это, отвечать отказалась.

Врунью тут же переправили оперативникам СМЕРШ.

Четвертая группа сразу попритихла. Внутри начались какие-то переговоры, перешептывания, и вскоре к старшине, руководившему передвижением задержанных, подошел бородатый мужик и сказал, что люди уполномочили его переговорить со старшим начальником.

Когда «уполномоченный» вошел в кабинет к Сергею, он уже знал, что под личиной чужого человека скрывался Блошкин. Обнялись, расцеловались. Иван передал список и приметы лиц, которые вызывали подозрение.

— Баб и дедов надо отпустить. Это завсегдатаи рыночной торговли. Задержанную вижу впервые. Представляешь, как вырастет мой авторитет в глазах этих теток и мужиков!

— Как объяснишь их освобождение?

— Скажу, что командир поверил как бывшему партизану и инвалиду войны, что впредь все будут ходить на рынок с паспортами, а меня будто для проверки оставленных документов доставишь до дому.

— Хорошо. Так сделаем. Минут десять у нас есть. Рассказывай, как «Гидра» живет. Службу вы мне сослужили хорошую.

— Кавригин сказал, кому нужны сведения. Рады были помочь. Живем мы по-прежнему в постоянном напряжении. Оперативная работа тебя вряд ли интересует. Вас помним. Ирина сильно переживает. До сих пор ходит поникшая.

— Передавай привет от меня. Я тоже помню свою радистку и милого человека. Привет также Роману, Марии, Людмиле.

Вскоре четвертая группа со своими пожитками засеменила к выходу. На виду у всех Ивана посадили в «виллис» и с охраной увезли «для проверки документов». На прощанье он сказал, что среди задержанных на второй барахолке находится Роман. Бодров тут же направился освобождать оперативника.

После встречи с Романом, прошедшей по сценарию первого фильтрационного пункта, Сергей смотрел в окно на школьный двор, откуда только что ушли местные жители, задержанные без документов. На дереве, стоявшем напротив, затеяла драку пара воробьев, не обращая внимания на человека. Неизвестно, чего не поделили, но бились всерьез. Пух летел в разные стороны, цеплялись за ветви растопыренными крыльями, отстранялись, вновь наскакивали друг на друга.

«Этим-то чего нужно, — размышлял он, — лети себе куда пожелаешь, хочешь — в А, хочешь — в Б или…»

Ускользала вдруг возникшая мысль. Бодров силой воли заставил себя возвратиться к ней: «В записке СМЕРШ значилось, что невыявленная радиостанция передала сообщение в адрес «Ка», пока неизвестная говорливая женщина тоже назвала местом проживания «Ка».

Через минуту Сергей уже мчался на первый фильтрационный пункт. Не заходя в свой кабинет, направился к представителям контрразведки СМЕРШ, высказал офицерам подозрения относительно совпадения адресатов «К». Тут же привели женщину, успевшую преобразиться до неузнаваемости. Это была уже тихая, скромная, застенчивая особа, робко смотревшая невинными глазами на контрразведчиков. Однако, увидев рядом с ними Бодрова, демонстративно отвернулась, поджав губы.