Ли Чайлд - Джек Ричер, или Средство убеждения

– Значит, это действительно были телохранители?

Он кивнул. Молча.

– Разве ты не переживаешь из-за них? – сказал я.

– Немного. Впрочем, я их почти не знал.

– От них не было никакого толку.

– Все произошло так быстро.

– Плохие ребята ждали у самых ворот, – возразил я. – Старый, помятый пикап стоит перед таким навороченным колледжем? Каким же надо быть телохранителем, чтобы не обратить на него внимание? Они никогда не слышали об угрозах?

– А вы, значит, обратили?

Я кивнул.

– Обратил.

– Неплохо для водителя фургона.

– Я служил в армии. В военной полиции. Я знаю толк в охране.

Мальчишка неуверенно кивнул.

– А имя у вас до сих пор не появилось? – помолчав, спросил он.

– Это кое от чего зависит, – сказал я. – Я должен понять твою точку зрения. Меня могут ждать очень большие неприятности. По крайней мере один полицейский мертв, а теперь я еще и угнал машину.

Он молчал. Я незаметно следил за ним, давая ему время подумать.

Мы уже почти выехали из Массачусетса.

– Мои родители высоко ценят преданность, – наконец сказал Ричард. – Вы оказали их сыну услугу. Тем самым оказали услугу им самим. Не сомневаюсь, они даже не подумают вас выдать.

– Тебе нужно будет с ними связаться?

Он покачал головой.

– Они меня ждут. Раз я приеду домой сам, звонить им не обязательно.

– С ними свяжется полиция. Она считает, ты попал в беду.

– У нее нет номера нашего телефона. Его ни у кого нет.

– В колледже должен быть твой домашний адрес. По нему установят номер телефона.

Мальчишка снова покачал головой.

– Адреса в колледже нет. Его ни у кого нет. Мы очень тщательно следим за такими вещами.

Пожав плечами, я молча проехал еще милю.

– Ну а ты сам? – спросил я. – Ты меня не выдашь?

Он потрогал правое ухо. То, которое еще было на месте.

Несомненно, это был чисто подсознательный жест.

– Ты спас мою задницу, – наконец сказал Ричард Бек. – Нет, я тебя не выдам.

– Отлично, – сказал я. – Моя фамилия Ричер.

Мы потратили несколько минут на то, чтобы срезать крохотный уголок штата Вермонт, а затем понеслись на северо-восток через Нью-Гемпшир. Дорога нас ждала дальняя. У меня иссяк адреналин, мальчишка преодолел последствия шока, и в конце концов нас обоих начало клонить в сон. Я приоткрыл окно, впуская свежий воздух и выпуская запах духов. В салоне стало шумно, но зато так было легче бороться с дремотой. Мы немного поговорили. Ричард Бек сказал, что ему двадцать лет. Он учится на первом курсе. Специализируется на какой-то разновидности современного искусства, в чем я совершенно не разбирался. С людьми сближается плохо. В семье он единственный ребенок. К родителям у него отношение двойственное. Похоже, семья представляет собой тесный клан. Какая-то частица Ричарда хочет освободиться от докучливой опеки, а другая, наоборот, стремится остаться в семье. Предыдущее похищение оставило глубокую психологическую травму. У меня мелькнула мысль, ограничилось ли дело тем, что ему отрезали ухо. Возможно, ему пришлось пережить нечто худшее.

Я рассказал мальчишке про армию. Описывая свои навыки телохранителя, я здорово загнул. Мне хотелось, чтобы он хотя бы на время почувствовал, что находится в надежных руках. Я ехал быстро и уверенно. Бензобак «максимы» был полон под завязку. Заправляться нам было не нужно. От предложения перекусить Ричард отказался. Я остановился один раз, чтобы сбегать в туалет. Двигателя не глушил, чтобы снова не возиться с проводами. Вернувшись, застал мальчишку в том же положении, в каком оставил. Выехав на автостраду, мы проехали Конкорд и, покинув Нью-Гемпшир, оказались в Мэне. Время шло. По мере того как мы приближались к Портленду, Ричард становился все более спокойным. И все более подавленным. Опять двойственность.

Миль за двадцать до Портленда мальчишка вдруг засуетился, оглянулся, тщательно проверяя, не едет ли кто за нами, и объяснил мне, где сворачивать. Мы повернули на узкую дорогу, ведущую строго на восток к Атлантическому океану. Дорога нырнула под автострадой I-95, а затем миль пятнадцать шла по гранитному мысу к морю. Наверное, летом здешние места выглядят потрясающе. Но пока что тут было холодно и пустынно. Чахлые деревья, истерзанные солеными ветрами, и обнаженные каменные россыпи, откуда ветер и штормовые волны согнали всю почву. Дорога извивалась и петляла, словно пытаясь забраться на восток, насколько только можно. Наконец впереди показался океан. Серый как сталь. Слева и справа от нас остались бухточки. Я успел разглядеть узкие полоски песчаных пляжей. Затем дорога повернула налево, потом тотчас же направо и взобралась на мысок, имеющий форму ладони. «Ладонь» быстро сужалась, превращаясь в одинокий «палец», выступающий в море. Этот каменистый мысок шириной ярдов в сто простирался где-то на полмили. На машину обрушились порывы ветра. Въехав на мысок, я увидел впереди цепочку чахлых, скрюченных вечнозеленых деревьев, которые пытались скрыть высокую гранитную стену, но не имели для этого достаточного роста и густоты. Стена была высотой футов восемь. Сверху ее венчали большие кольца колючей проволоки. Через равные промежутки на ней стояли прожектора. Стена пересекала поперек весь стоярдовый «палец». Она уходила обоими концами в море, где ее массивный фундамент покоился на огромных каменных блоках. Блоки зеленели налетом водорослей. В стене имелись чугунные ворота, прямо посредине. Они были заперты.

– Вот мы и приехали, – сказал Ричард Бек. – Здесь я живу.

Дорога вела прямо к воротам. За ними она переходила в длинную прямую дорожку, заканчивающуюся у особняка из серого камня. Он стоял на самом конце «пальца», прямо на берегу океана. Рядом с воротами был одноэтажный домик. Построенный в том же стиле и из того же камня, что и особняк, но только гораздо меньше и ниже. Домик стоял на том же фундаменте, что и стена. Заранее сбросив скорость, я плавно остановился перед воротами.

– Посигналь, – сказал Ричард Бек.

Я ткнул пальцем в большую подушку в центре руля, и раздался вежливый гудок. Видеокамера наблюдения, установленная на стойке ворот, повернулась и наклонилась. Казалось, на нас уставился стеклянный глаз. После долгой паузы отворилась дверь домика. Появился тип в темном костюме. Несомненно, костюм был из магазина для высоких и широкоплечих, наверное, самого большого из имевшихся размеров, и тем не менее своему владельцу он был узок в плечах и короток в рукавах. Охранник был гораздо крупнее меня, что ставило его в категорию людей необычных. Он был просто великан. Подойдя к воротам, охранник уставился на машину. Он очень долго разглядывал меня и почти не взглянул на мальчишку. Затем отпер ворота и распахнул створки.