Сергей Зверев - Умные сволочи

— Ага, — согласился я.

— Ты сыщик. Ты со стороны. И я тебя хорошо знаю. Так что полный комплект.

— Может, все же чайку? — решил я несколько притормозить ход беседы, однако Довлатов пресек мои намерения на корню.

— К черту, — отмахнулся он. — Дело дрянное. И очень запутанное.

— Очень?

— Очень. Иначе я бы к тебе не приперся.

Я посмотрел на Довлатова и понял, что так и есть. Лицо у майора было угрюмым и озабоченным. С таким лицом просто на посиделки не приходят.

Сначала она хотела пройти мимо этой комнаты, дверь в которую оказалась приоткрытой. Ей нужно было дальше — в самый конец коридора, где находилась входная дверь дома. Однако она остановилась: из комнаты лился тусклый свет, и ей показалось, что она услышала внутри шорох.

Поколебавшись с секунду, она раскрыла дверь и негромко позвала:

— Алексей?

Зов утонул в глубине комнаты.

За ее спиной слышались приглушенные голоса, а вот здесь, в этой комнате, царило безмолвие.

На всякий случай она еще раз позвала своего сына, хотя уже и поняла, что его тут нет, — если бы он был, то непременно откликнулся.

Впрочем, Алина не намеревалась сейчас отыскать сына. Просто она находилась в чужом доме, в гостиной остались взрослые, а ее Алексей с сыном хозяев этого жилища где-то гуляли. Услышав шорох из комнаты, она подумала — не здесь ли? И хотя она была спокойна за сына, в том числе и насчет его подобающего поведения в чужом доме, но мало ли?

Комната была пуста. И она решила, что шорох ей померещился.

«Совсем ты плоха, старушка», — посмеялась она над собой, хотела было продолжить свой путь, но взгляд ее задержался на столе, и она замерла на месте.

Свет от настольной лампы освещал стопку сложенных листов ватмана. Но не они привлекли внимание Алины. К штативу лампы была прислонена фотография, и вот на ней-то и остановила свой взор женщина.

Стол находился метрах в трех от нее, фотография была девять на двенадцать, но тем не менее Алина изображение разглядела, и что-то в нем ей показалось… пожалуй, настораживающим. Алина подошла к столу.

Снимок был сделан с высоты, скорее всего, с вертолета или низко летящего самолета. И на нем был не очень отчетливо зафиксирован ряд зданий, одно из которых ей показалось знакомым.

Она нахмурилась, взяла снимок и поднесла поближе к глазам. Теперь она готова была поклясться, что это именно то здание, о котором она подумала.

Она перевела взгляд на листы ватмана, лежавшие на столе.

С верхнего листа на нее смотрело лицо среднего возраста женщины. Задумчивое, с ранними морщинками на лбу. Это была жена хозяина дачи.

Из-под верхнего листа ватмана выглядывал уголок другого листа. Она машинально приподняла портрет жены Николая и невольно в очередной раз нахмурилась.

Следующий лист не был чертеж какого-то здания. Она не успела разобраться в чертеже и понять — что это. Раздавшийся голос, а затем звук шагов заставили ее мгновенно подобраться, выпустить верхний лист ватмана, а затем поставить на место фотографию.

Едва она это все проделала, как в комнату заглянул Николай.

В руках он держал бокал с шампанским и удивленно улыбался.

— Я тут иду, смотрю — свет, — поделился он своими мыслями. — А это, оказывается, вы.

— Я тоже шла — увидела свет и подумала, что, может, сюда зашел Алексей, — она попыталась дружелюбно улыбнуться, но получилась улыбка девчонки, которую застали в недозволенном месте и которая пытается всеми силами оправдаться.

— Мальчики играют на втором этаже, — сообщил ей Николай и несколько расслабился.

В одной руке он по-прежнему держал бокал, а вторую засунул в карман отутюженных брюк. В белоснежной шелковой рубашке, стильных брюках, с бокалом шампанского в руке и благоухающий дорогим парфюмом, он показался Алине кем-то вроде лондонского денди. Хотя она плохо представляла, как точно выглядят эти самые денди, но ассоциация у нее возникла именно такая.

Сама она была одета попроще — белые джинсы и такого же цвета топик. И дорогими духами она не благоухала.

— Это, наверное, я забыл тут свет выключить, — добавил он и внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь понять, давно ли она находится в этой комнате.

— Мне нужно выйти, — она махнула рукой в конец коридора.

— Извините, — Николай приподнял бокал, как бы показывая, что повел себя несколько бестактно в данной ситуации. — Просто без вас скучно.

— Я не ухожу, — предупредила Алина и направилась к выходу.

Говорить с Николаем ей почему-то не хотелось. Во-первых — это «скучно». Черта с два им без нее скучно. По большей части она отмалчивалась — там, в гостиной, среди людей. Она вымученно улыбалась, вымученно выдавливала из себя редкие слова, вымученно ела, вот только пила — это она делала без мук. Так что в ее отсутствие будет повеселей.

А во-вторых… Во-вторых, эти странные вещи в этой комнате. Фотография и чертеж. Они диссонировали с тем, что она успела узнать о хозяевах дома. С их слов следовало, что Николай и его жена работают на каком-то акционерном предприятии, связанном с производством мебели. Фотография и чертеж не имели никакого отношения ни к мебели, ни к ее производству. Тут было что-то иное.

Выйдя во двор, она на некоторое время задержалась у порога дома, посмотрела на ночное, усыпанное блестящими точками небо, прислушалась к пению цикад и расслабленно опустила плечи. Возвращаться в дом не захотелось. Однако там остались сын и брат, а следовательно, нечего было и думать, чтобы уйти.

День сегодня начался вполне приятно. Они с Алексеем были вдвоем. Она соскучилась по сыну и хотела посвятить эти сутки только ему. Алина приготовила великолепный завтрак, накормила Алексея, а затем они вдвоем отправились на озеро, где нашли уединенное местечко и почти до вечера пробыли там.

Она загорала, Алексей купался, а между заплывами рассказывал, как провел время в лагере.

Вечером приехал брат.

— Всем привет! — басисто проорал он, заходя в дом и выпуская из рук сумку.

— Дядя Гена! — весело крикнул в ответ Алексей и ринулся к гостю.

Алина в это время была на кухне, готовила ужин. Услышав знакомый голос, она вытерла полотенцем руки и пошла в комнату.

Сперва она увидела повисшего на шее брата сына, затем взглянула на сумку и снова — на сына и брата.

Геннадий перестал прижимать к себе племянника, опустил его на пол и весело подмигнул Алине.

— Ты как, малышка?

— Как видишь. В тиши и уюте.

— Ну, — немедленно отреагировал братец, — насчет уюта не знаю, но вот твою тишь я, пожалуй, нарушу.

— Это ты можешь, — согласилась она. — Насчет тиши ничего не поделаешь. А вот уют я тебе трогать ни под каким соусом не позволю.

Он подошел к сестре и нежно чмокнул в щеку. Брат был старше ее на три года, ниже ростом и сейчас имел какой-то вид… Его вид Алине не понравился. Она знала братца как весельчака, а теперь… Он пытался шутить, говорить весело, а вот выражение лица веселым не было — покрылось мелкими морщинками забот.