Валерия Вербинина - Подмосковная ночь

У нее был удрученный вид, и Иван уже был достаточно опытен, чтобы понять – она не о кроте жалеет, а о том, что собеседник застал ее врасплох и выудил у нее признание. И что теперь? Передать ее следователю? Убила красную комиссаршу, убила служащего ГПУ. Это же расстрел, без вариантов. Оправдывал ли он ее? Нет, он ее не оправдывал, но он понимал, что дом, переделанный ловкими и сметливыми людьми с целями чисто меркантильными, далеко отошел от своего первоначального назначения и отбросил на судьбы многих людей зловещую тень, и одной из таких заложниц тени стала Марфа.

– Дай мне билет до Москвы, – попросил Опалин.

Она вроде как удивилась. Потом спросила:

– Может, огурчики с собой возьмешь? У меня их много…

– Отравленные? – не удержавшись, поинтересовался Иван.

– Да господь с тобой! – искренне огорчилась Марфа.

Но огурцы он не взял.

Паровоз медленно выползал из-за поворота, и, стоя на платформе, Опалин в последний раз подумал о том, кому досталось золото Вережниковых. Добрался ли до них сметливый сторож, или они до сих пор лежат где-то, дожидаясь удачливого кладоискателя, который…

И тут его осенило. Металлический стол, спрятанный в деревянном… «Сервиза больше нет», – сказал старый слуга. А что, если сервиза нет, потому что его банально переплавили? И он до сих пор стоит где-то в усадьбе, не привлекая внимания, потому что это… к примеру, кровать, на которой Опалин спал. Сверху – слой железа, а внутри – золото. Точь-в-точь как со столом.

«Нет, этого не может быть! – одернул он себя. И сразу же вслед за тем подумал: – А почему не может-то?»

На мгновение его потянуло вернуться в Дроздово, проверить, так ли это и действительно ли простая с виду кровать стоит целое состояние. Но у Опалина болела нога, и кроме того, ни за какие коврижки он не хотел бы увидеть проклятую усадьбу еще раз. Решительно тряхнув головой, он поднялся в вагон и выбросил из головы все мысли о переплавленном золотом сервизе и о том, где он может сейчас находиться.

Свист, шипенье пара, перрон потек мимо окон, потом лес, потом поле, и опять лес. На мгновение ему показалось, что он видит деревеньку, но он знал, что она стоит довольно далеко от железной дороги, и единственным, что он мог разглядеть из окна, были маковки деревенской церкви вдалеке.

В вагоне Опалин нашел группу красноармейцев, один из которых вез с собой гармонику, подсел к ним, и все вместе они распевали песни, пока поезд среди полей и лесов бежал к Москве.

Ему лет 17, наверное, но иногда он меня пугает (франц.)

Он не знает Шерлока Холмса, не знает, что такое ананасы. Я начинаю жалеть, что тут нет его сволочного коллеги. Даже он был лучше этого… (франц.)

Давайте говорить по-русски (франц.)

Я не хочу, чтобы он нас понял. А впрочем, как пожелаете, сударыня (франц.)

Первое послание Иоанна, 2,11.

Лишним (франц.)