Наталья Андреева - Я садовником родился

… Он уехал с работы поздно. Даже позже, чем обычно, в половине двенадцатого ночи. День промелькнул, словно один миг. Уже в десять часов вечера позвонила жена и спросила:

- Леша, ну ты едешь? Ужин греть?

- Да. Еду. Греть, - ответил он, заранее зная, что через полчаса она позвонит еще раз с этим же вопросом. Своеобразный ритуал. После третьего раза он обычно выбирался из офиса и шел к своей машине.

Добираться до дома ему было полчаса, не больше. Но Леонидов с некоторых пор оставлял машину на платной стоянке. Осенью из его «Пассата» вытащили магнитолу с колонками. Кто-то ловко расправился с сигнализацией и очень аккуратно вскрыл машину. Даже стекло оказалось не разбито. Леонидов спохватился только, увидев пустое отверстие там, где раньше был «Panasonic». И держать машину возле дома дальше не рискнул.

Вот и пришлось теперь после получаса езды в теплой машине идти пешком еще минут двадцать со стоянки до дома. Можно было, конечно, подождать автобус, но, вспомнив свое отражение в зеркале в синих атласных трусах, Леонидов вздохнул, и до самого верха застегнул молнию куртки. Ведь была же у него когда-то сила воли!

Этих людей между своим подъездом и соседним, первым, он воспринял поначалу только как досадное препятствие. Замерз, как собака, а они дорогу перегородили! Ночь на дворе, а возле дома целая толпа! Две милицейские машины, «Скорая помощь», его, Леонидова, бывшие «Жигули». Год отъездил, еще бы не узнать! «Жигули»! Он же их Сереге Барышеву продал этим летом, когда купил свой четырехлетний «Пассат»! Можно сказать, практически подарил. По старой дружбе.

Почти двухметрового Серегу Барышева было труднее не заметить, чем заметить. Дамочка, к которой он нагнулся, пытаясь, что-то расслышать, выглядела, словно растерявшаяся школьница. «Мы любили дядю Степу за такую высоту…» – вспомнил Леонидов и усмехнулся. Нет, дамочка Барышеву готова сейчас не в любви признаться, а сковородкой его по голове треснуть. Если достанет. Половина первого ночи. Ей, бедняге, небось, спать сейчас хочется. Как и ему, Леонидову.

Алексей зевнул и громко крикнул:

- Барышев! Серега!

Тот легким движением руки смахнул с дороги дамочку и кинулся к другу:

- Леонидов! Привет, коммерческий! Я думал, ты уже спишь! Вот, стою и думаю: подняться к тебе, или нет? С одной стороны, Александра с Ксюшкой, небось, давно спят, а с другой…

- Что с другой? – насторожился Алексей.

- А с другой вот, - Серега кивнул куда-то в сторону, и Леонидов заметил, наконец, голые женские ноги в луже с водой, а рядом яркий целлофановый пакет в желтых подсолнухах. Лицо и плечи лежащей на асфальте женщины от него широкой спиной загораживал эксперт. Леонидов сообразил, наконец, и это: у его подъезда работает опергруппа.

- Труп? – спросил он и, не удержавшись, заглянул за спину эксперту. Как всегда сработало любопытство бывшего профессионала. Тем более что он сразу оценил необычность дела.

Женщина лежала на тротуаре, и была целиком одета, только ботинки и носки с нее сняты, и голые синие ноги, словно нарочно опущены в лужу с водой. Шрамы на ее лице и шее Алексея очень удивили.

- Никогда такого не видел! Ясно, что не бритва, но и не нож, это уж точно. Раны какие-то странные. Такое ощущение, что лезвие было тупым. И почти в миллиметр шириной, а? Он ее не резал. Бил, что ли, с размаху?

- Давил, - поднял голову эксперт. – На последней стадии прижал к земле и этим металлическим предметом давил на шею до тех пор, пока жертва не перестала дышать. А вы, молодой, человек, собственно, кто?

- Я здесь живу, - ответил Леонидов.

- Свидетель? – тут же обернулся мужик в штатском, в котором Алексей сразу вычислил старшего группы. Барышев тут на подхвате, это уж точно. И, вообще, как он здесь оказался? Леонидов отвел друга в сторонку.

- Серега, а ты как здесь?

- Работаю.

- Не понял. Что значит, работаешь?

- Леша, ты о чем-нибудь, или о ком-нибудь, помнишь, кроме своей фирмы? Я же тебе перед Новым годом звонил, сказал, что иду на работу в милицию. Опером.

- Да. Было. Теперь вспомнил. Но зачем? Тебе же в охране неплохо платили.

- Квартиру обещали, - хмуро сказал Барышев. – Сколько ж можно по частным хатам кочевать?

- Квартиру?! И ты поверил? Не смеши.

- Надо кому-то верить. А насчет денег… Так меня жена теперь содержит. – Алексею показалось, что Серега горько усмехнулся. – Ты же сам ее недавно директором филиала назначил. Ее целыми днями дома нет, и меня теперь не будет. Это называется современный брак: любовь по сотовому телефону и дети через Интернет. Чужие. Смотри и радуйся.

- Да я как лучше хотел! Хочешь опером работать, работай, но почему именно в этом районе?

- Может, к тебе поближе захотел быть?

- Так. Ладно. Я все понял, только мне домой пора. Сашка ждет.

- А, может, посмотришь? – Барышев кивнул на мертвое тело. – Кроме странных ран ничего больше не настораживает?

- Не хочу. Я ничего этого больше для себя не хочу! Ты понял? Если собираете показания со всех жильцов дома, то так и запиши: я только что с работы, можешь позвонить и проверить. Алиби у меня железное, жена из дома вообще так поздно никогда не выходит. У нас двое детей, если ты еще не забыл. Живых, не виртуальных. Так что, свидетели мы никакие. Ничего не видели, ничего не знаем. Еще вопросы есть?

- С каких пор ты стал таким, Леша?

- С тех самых.

- Ты же был лучшим. Да что там лучшим! Ты был человеком. Я-то с тобой без колебаний когда-то на чужую дачу полез! Когда тебе было нужно.

- Черт с тобой, - Леонидов снова приблизился к трупу. – Подвиньтесь, мужики.

- А вам чего, свидетель? – ощерился старший.

- Капитан? Майор?

- Капитан Степанов. Кирилл Семенович.

- Леонидов. Алексей Алексеевич. – И пока озадаченный капитан туго соображал, что перед ним за чин, Леонидов внимательно оглядел место происшествия. - Не похоже, что ее изнасиловали. И на ограбление не похоже. Сумочка на месте, пакет рядом валяется. А ботинки? Неужели он ботинки с собой унес?

- Вон они лежат, - качнул головой эксперт. – Снял, и в сторону отбросил.

- Ну, что скажешь, Леша? – спросил Барышев.

- Ничего не скажу. Тухлое дело. Не изнасилование, не ограбление. А раны такие, что на маньяка тянет. Зачем он ее бил перед тем, как удушить? Или после? И что в пакете? Смотрели?

- Смотрели. Пол-литровый пакет кефира, 0,5 %, один йогурт, пара сдобных булочек и туфли.

- Туфли? Зимой? Покажи.

Барышев аккуратно вытащил из пакета с подсолнухами черную туфлю на невысоком, удобном каблучке, показал. Алексей удивленно пожал плечами, покосившись на голую ногу убитой:

- Да. Туфля-то размера тридцать девятого. А у этой ножка маленькая. Как у Золушки. И не в подарок маме купила, туфля-то старая, стоптанная. Набойки совсем отесались. Чепуха какая-то. Хочешь, Серега, чаю?