Наталья Александрова - Зеркало Вельзевула

Тип за столиком сидел далеко, но болтал так громко, что Надежда прекрасно его слышала. Насчет работы он уже все своей собеседнице рассказал и перешел к карточным играм.

«Неужели ему самому не надоедает нудить одно и то же? – думала Надежда. – Странный какой-то тип. Может, у него с головой проблемы? Нет, правильно Ленка его бросила. Хоть и настроена была очень решительно, но, видно, не выдержала. Да и какая нормальная женщина такое выдержит?»

Тип снова оглушительно заржал, смеясь своей шутке. Надежда только вздохнула.

Копаясь в своей сумке, чтобы отыскать карточку и чаевые, она наткнулась на Ленину косметичку. Вот что с ней делать? Нужно было оставить ее в туалете. Ну, пропала бы, да и бог с ней. А может, Лена спохватилась и прибегала в ресторан, искала косметичку, а от нее просто отмахнулись.

Нехорошо получается, в жизни Надежда чужого не брала, а теперь выходит, что прихватила. И теперь к этому типу не подойдешь. Раз Ленка его бросила, он и знать не знает, как ее найти. А если и знает, то назло не скажет. Ладно, будем действовать другими методами.

Выходя из ресторана, Надежда оглянулась и заметила на лице спутницы громко ржущего типа тщательно скрываемую скуку.

Так, с этой тоже ему ничего не обломится, с вполне объяснимым злорадством подумала Надежда.

Вернувшись домой, Надежда Николаевна первым делом набрала номер Милки Родионовой.

Как известно, знающие люди делятся на две основные категории: на тех, кто знает все о чем-то одном, и тех, кто знает обо всем понемногу. Первых называют узкими специалистами, вторых – эрудитами. Милка Родионова являлась живым нарушением этого закона природы: она знала все обо всем. Точнее – обо всех. Обо всех своих бывших и настоящих сослуживцах, обо всех, с кем училась в институте и даже в школе. Надежда подозревала, что Милка знала даже о тех, с кем ей пришлось ходить в один детский сад.

Даже если ее разбудить посреди ночи, Милка, не задумываясь, ответила бы, у кого из ее давних знакомых сколько детей, кто на ком женат, у кого есть собака или кошка, у кого с кем был роман в позапрошлом году и чем этот роман завершился.

Благодаря такому специфическому устройству памяти Милка Родионова была бесценным источником информации. Правда, у этой медали была и обратная сторона: Милка была до крайности разговорчива, прямо скажем – болтлива, и если уж она начинала говорить, остановить ее было почти невозможно.

Надежда с Милкой долгое время работали в одном отделе, Милка была секретаршей начальника. Потом уволилась, потому что ее бросил муж. Через два года муж вернулся обратно, но Милка уже нашла другую работу, а тут как раз институт начал разваливаться, так что возвращаться не имело смысла.

В свое время Надежда помогла Милке избавиться от серьезных криминальных неприятностей, и с тех пор Милка очень ее уважала. Связи они никогда не теряли, перезванивались довольно часто, так что сейчас Милка ничуть не удивилась звонку.

– Привет, Мила! – проговорила Надежда, услышав в трубке знакомый голос. – Это Надя, Надя Лебедева…

– А, привет! – отозвалась Мила оживленно и в то же время озабоченно. – А я как раз недавно про тебя вспоминала… как у тебя дела? Как Сан Саныч?

– Все в порядке, – торопливо перебила ее Надежда, чтобы не дать увести разговор в сторону. – Я тебя вот что хотела спросить…

– Постой, я только огонь убавлю, у меня мясо на плите тушится, так как бы не подгорело…

На какое-то время в трубке наступила тишина, затем снова раздался Милкин голос:

– Ну вот, огонь я убавила, теперь могу разговаривать! Так как Сан Саныч?

– У него все в порядке! – повторила Надежда строго. Она не собиралась обсуждать своего мужа с посторонними женщинами. – Я вообще что звоню-то. Ты ведь наверняка помнишь Лену Коробкову?

– Конечно, помню! – в голосе Милы прозвучал легкий оттенок обиды – как кто-то может сомневаться в ее памяти? – Конечно, помню. Она в третьей лаборатории работала, но ушла давно уже из института. Закончила курсы компьютерной бухгалтерии и в какую-то коммерческую фирму перешла. Замуж, по-моему, так и не вышла.

– Не вышла, – подтвердила Надежда, вспомнив, с каким типом видела Лену в ресторане. Будь у нее кто-то на примете, она бы с ним и минуты рядом не провела…

– Не вышла, – повторила Милка. – Какое уж тут… как говорят – ни красы, ни жилплощади. Кстати, у нее своей квартиры действительно нет, живет вместе с семьей брата, а невестка у нее такая стерва – врагу не пожелаешь! Кстати, там такая история ужасная с братом ее произошла, ты в курсе?

– Да нет, кажется, слышала, что он погиб… – неуверенно сказала Надежда.

– Да не погиб, а повесился! – объявила Милка так радостно, как будто Ленин брат выиграл в лотерею.

– Как – повесился? – ахнула Надежда.

– А по пьяному делу, – охотно объяснила Милка. – Там все как было… Значит, жили они все в трехкомнатной квартире – Лена с братом и с мамой. Потом брат женился, еще когда Ленка у нас работала, на невестку жаловаться начала. Попалась редкостная зараза, родила сразу же и брата скрутила в бараний рог. Мать, конечно, внучкой занята, брат ничего сказать не может, одна Лена пыталась как-то с ней бороться. Не преуспела. Потом мать тяжело заболела, потом умерла, тут невестка и развернулась по полной программе. Довела брата до полной ручки, стал он попивать. Ну не так чтобы много, но ей только повод дай – стала его к разводу подводить. Потом уже выяснилось, что нашла она себе мужика богатого. То есть не то чтобы богатого, но с положением. Солидный, женатый, но вроде к разводу склоняется.

– Милка, ты покороче… – вклинилась Надежда.

– Ага, значит, развелись они, а куда деваться-то? Квартиру менять – Лена против, да и как обычную трешку разменяешь? Ничего приличного не выменяешь. Невестка-то хотела бывшего мужа вообще из дома выгнать, чтобы он жилье снимал, но не тут-то было. Ленка его на путь истинный наставила – не вздумай, говорит, тогда вообще сюда не вернешься. Квартира наша, матери еще давали, а если этой швабре нужно – пускай она и снимает, ребенка, так и быть, себе возьмем. Так и жили в таком гадючнике сколько-то времени.

– Ну и ну… – вздохнула Надежда Николаевна, поглядев на настенные часы.

Часы эти подарила ей близкая подруга Алка, они представляли собой разбойничью морду рыжего кота. Цифры шли по кругу, в глазах была подсветка, стрелки в виде усов крепились к носу. Сейчас большой ус резко стремился наверх, а маленький – вниз. То есть на часах было шесть, и скоро вернется с работы муж, а у Надежды в смысле ужина конь не валялся. И вместо того, чтобы срочно заняться приготовлением пищи, она слушает Милкины истории про людей, которых она и знать не знает. Кроме Лены, конечно.